Зачем я снова еду к нему? - спрашивала я себя и не находила ответа. А зачем альпинисты, рискую жизнью, лезут на злополучную вершину? А сумасшедшие водники гибнут на порогах? Почему нас, цивилизованных людей, так влечет пламя костра, а электричество не заменяет свечей?
Неслыханный коктейль из наслаждения, страха и удивления пьянил, но привыкания не наступило. И это танго не оказалось для меня последним.
Через несколько месяцев я по делу зашла к Сереже на работу. Ни молящего влюбленного взгляда, ни дьявольской энергии страсти - хрупкий молодой человек с высоким детским голосом. Мятежный и могущественный дух покинул данное тело. Герой излечился от безумия. Это походило на жалкий реверанс реализму в конце романтических романов, где героиня, оказывается, спала или ей накануне подмешали опиум в вино.
МАГ
Чудище
Чудище. Так я называла его про себя. Сначала были интересные письма, восхищения моей красотой, куртуазные предложения... - но при встрече я не сбежала лишь потому, что попросту остолбенела. Очки с толстенными линзами на веревочке, промасленная рваная куртка, козлиная бородка и длинный (крысиный) хвост жидких волос, кривые зубы и мерзкая улыбка, сверкающая симметричной парой металлических коронок... В дополнение к сильнейшему заиканию и полутораметровому росту - это было уже неправдоподобно. Такие образы удавалось создать только Нагиеву в "Осторожно, модерн".
Он продолжал писать еще настойчивей и предлагал мне сыграть в Красавицу и Чудовище. Так он стал именоваться Чудищем. Но в отличие от сказки, кроме брезгливой жалости в моей душе ничего не возникало. Чем трогательней, нежней и заботливей он ко мне относился, тем больше я себя чувствовала бессердечной стервой и раздражалась. Меня терзала мысль, что человек не виноват в своем уродстве и отказывать ему в общении (ведь от меня не требовали ничего, кроме разрешения меня иногда видеть и всегда любить!) несправедливо - я соглашалась увидеться - потом испытывала омерзение, созерцая его улыбку, и ужас, что меня могут увидеть с подобным типом. Я зарекалась покончить с этим. Затем сыпались умные письма, разыскиваемые для меня материалы - неделю я не отвечала - потом опять чувствовала себя неблагодарной стервой. Ни то, ни другой ощущение не добавляло радости в мою жизнь.
Чудище прислало приглашение на свой день рождения. Я придумала массу благовидных предлогов для отказа и успокоилась. Но когда мне объяснили, что мое присутствие - единственный желанный подарок и празднование будет тогда, когда мне удобно - заготовленных аргументов не хватило. Я мямлила что-то, как не выучивший урок школьник, и все-таки согласилась (с настроением получившего двойку, несмотря на все свои ухищрения). Для участия в пикнике в Лосево от меня требовалось только придти в пятницу на "Озерки" (еда, теплые вещи, палатка и прочие мелочи.меня уже не касались). Взяла сына, решив доставить удовольствие хоть ему, купила в подарок пару хороших книжек и, не ожидая от выходного ничего приятного, отправилась выполнять тягостную обязанность Прекрасной дамы.
Дима
Познакомься, это Дима (Ах, да я слышала что-то про его сводного брата!).
Всю дорогу я была погружена в мрачные раздумья на тему: больше кавалеров хороших - разных у нас уже достаточно!...
Но холод осенней ночи, шум Вуоксы и звездное небо вывели меня из забытья. Картина была необыкновенная! И вдруг среди мельтешения вокруг костра чуждых людей - Дима, с задумчивыми глазами, как море, меняющими цвет. Загадочно мерцающие огоньки лукавства в насмешливых щелках, как фонарики, плывущие по воде, разгораются и гаснут от легкого дуновения слова. Магия мягкой улыбки, делающей отстраненное лицо по-детски открытым и родным.
Больше я не видела ничего. Только шелковистые волосы, которые мои руки шевелят, как ветер траву. Волна, пробегающая по волосам, разливается во мне безбрежной нежностью.
Катамараны, пороги, костер, суета... Мишка чуть не утонул, искупавшись в сентябрьской Вуоксе, когда катамаран перевернулся на порогах. Я укутывала дрожащего сына, поила его горячим чаем, но ужаса не было. Я ощущала присутствие Димы, и в душе не осталось места для страха!
- Можно я помогу твоему сыну?
Господи, какой странный вопрос.
- Ну, помоги...
За Диминой спиной театр теней. Неуловимый жест, странный звук... Мишку перестало трясти, он заулыбался и улегся у костра.
- Что-то подобное уже с ним было? - прозвучало почти утвердительно, и резкий звук заставил меня вскрикнуть и ощутить занозу в сердце.
- Не смей меня пугать!
- Извини, я просто хотел, чтобы ты избавилась от прошлой боли. Не волнуйся, он не заболеет. Тебя это не пугает?
- Что? То, что Мишка не заболеет?
- Нет, то, что я ... маг...
- А ты маг? - с озорной веселостью спросила я. Меня распирала необъяснимая радость.
- Тебя не пугает общение с таким человеком?
- Нет - уверенно ответила я и замолчала, чтобы не выпалить: я обожаю тебя и пугает меня только то, что ты можешь исчезнуть или какой-нибудь идиот прервет наш бессмысленный диалог! Но вслух произнесла - Завораживает!..
Мы не могли перестать целоваться даже под испепеляющим взглядом именинника. Присоединившись к очередному тосту, мы отошли от стола во мрак ночи, и время для меня перестало существовать. Периодически по нам скользил свет фонариков... На нас натыкались перепившие гости и обходили, как препятствие. Заметив, что праздник отшумел, мы перебрались к костру. Мои руки согрелись под его свитером, но я отнюдь не собиралась их вынимать...
- Я хотел бы подарить тебе блаженство.... Но здесь это невозможно.
Сидеть всю ночь у костра, прижавшись к Диме, и было неслыханным блаженством, которое не смогли нарушить демонстративно-скандальная выходка новорожденного, ночной холод, накрапывающий дождь и затуханье костра.
Утром, как два ежика в тумане, мы брели к станции, каждую пару шагов отмечая поцелуями. Туман был необыкновенный, казалось, что мое сознание просто кадрировало нужный объект, залив остальное белым цветом.
Как-то органично мы перешли к семейной жизни. Без долгого привыкания, компромиссов. Будто мы с незапамятных времен были вместе и встретились после долгой разлуки.
Я не предполагала, что я способна так безумно влюбиться! Мой опыт двух разводов, осознание себя матерью двоих детей, интеллект и принципы ...- все, что было до этой встречи, казалось старым кино, не имеющим ко мне никакого отношения. Неважно было, верю ли я магию и в то, что мир таков, как рассказывал Дима, важно лишь то, как восхитительно он улыбается, занимается любовью, ест, играет с Лешей, молча кладет деньги на холодильник, курит... Главное, то, как мы жили, было воплощением моего представления о счастье!!!
Дима видел ауры, рассказывал мне о магии и медитировал вечерами. Я, еле утащив из комнаты плачущего ребенка и отдав ему в качестве компенсации за пропущенную медитацию все оставшиеся в доме свечки и ароматические палочки, пила с мамой чай на кухне. Маме мой возлюбленный нравился, а его занятия квалифицировались как безобидная странность.
- Вера, у каждого мужчины своя придурь, у твоего по крайней мере безобидная: во-первых, сам дома, во-вторых, денег на эти, прости Господи, медитации не надо...- размышляла моя мама. Но позвонила-таки в психдиспансер, не стоит ли на учете... Узнав, что не состоит, окончательно успокоилась и включила слово "медитация" в свой лексикон.
Чудище возвращается
Блаженствуя, мы совершенно забыли о Чудище, благодаря которому познакомились, но оно не замедлило о себе напомнить. Я, как ни в чем ни бывало, продолжала получать нежнейшие письма с предложением сходить куда-нибудь по случаю все того же дня рожденья. Отсутствие каких-либо упреков растрогало меня, и я ответила извинениями, что испортила ему день рожденье, и готовностью остаться друзьями. Между братьями тем временем состоялся менее дипломатичный разговор. Чудище обещало уничтожить Иуду, если он сею секунду не примет ультиматума: сейчас же уехать, никогда со мной не видится, не оставлять никаких координат. Вечером мы с Димой дружно хохотали над таким вариантом развития событий. Чтобы поставить точки на i, я язвительно написала, что мы с Димой всегда будем рады его приходу. Я упивалась счастьем и не верила ни в какую магию, кроме магии любви...