– Вызовите… «Скорую»… я умира…
Белый свет в глазах сменяет чернота. На сей раз беззвучная.
***
Сначала сознание уловило размеренно повторяющееся негромкое пикание. Какое-то успокаивающее, вызывающее желание расслабиться и отдохнуть. Но после похожего на обморок сна пробудилось любопытство: что это такое?
Открыв глаза, смотрю в белый потолок, перевожу взгляд. Тут все белое. Просыпающееся сознание объясняет: потому что это больничная палата. Пикает отмечающая удары сердца аппаратура. Хорошо…
Опускаю взор на свое укрытое одеялом в белом пододеяльнике тело, готовясь снова заснуть, но какая-то чужеродная деталь задерживает внимание. Это что, мой живот? Как у беременной!..
И тут приходит яркое, бросающее в пот воспоминание: я ведь уничтожил цепочку своих собственных предков! И где теперь сознание? В теле женщины?!
Дрожащей, еще плохо чувствующей правой рукой шарю под одеялом. В какой-то момент страшное предчувствие казалось неопровержимым, но потом вялые пальцы нащупали… Гм-м. На месте. Совсем спрятался под монументальным брюхом. Точно, «девятый месяц». И как я (или не я?) его нажрал?
Успокаиваясь, возвращаюсь туговато текущими мыслями к причине испуга.
Не то, чтобы имел что-то против женщин… Но, будучи за полсотни инкарнаций мужчиной, как-то…
Мозги понемногу приходят в норму, потому что задаюсь вполне резонным вопросом: «А кто я сейчас?»
В ответ в замутненном сознании пугающая тишина. Попытка напрячься и вспомнить приводит лишь к тому, что снова отключаюсь.
***
Прихожу в себя от гигиенических процедур. Мягкой влажной салфеткой по коже – очень приятно. Вода с легким цветочным ароматом теплая, а ручка умелая, ловкая и нежная. Открываю глаза, уже приготовив подходящий комплимент, но тут же закрываю их снова. Нет, девушка в медицинской форме вполне достойна благодарности, и очень миленькая к тому же… Но дело в том, что я лежу голышом, а она уже заканчивает обработку безразмерного брюха, переходя к…
Дальнейшие ощущения подтвердили правильность умозаключения и даже немного расстроили. Такая красотка аккуратно касается пальчиками,.. а у меня ни малейшей реакции. Это как?..
И тут понимаю – как. Без малейшего усилия включается память того, в чьем теле я сейчас нахожусь.
Пролистнув страницы чужой жизни, подвожу итог: песец! Это не мой мир!
Безмолвно переживая потрясение, ощущаю, как пригласившая помощника девушка перекатывает мою тушу на бок, обрабатывает спину, а затем, надев что-то типа трусов на липучках, возвращает в исходное положение и накрывает одеялом.
Почти бесшумно закрывшаяся дверь подсказывает – я снова один. Открываю глаза, перед которыми стоит та, прошлая, навсегда зачеркнутая жизнь.
Любимая супруга, мои кровиночки: сын, дочь… Как я мог?! Глупая, непростительная ошибка! И как теперь жить?
Не знаю, сколько бы продолжал терзать душу воспоминаниями. Но полностью раскрывшаяся, сбросившая оцепенение память принесла пережитые во снах картины. Прошлые жизни. И в каждой из них были близкие люди, друзья, любимое дело, само счастье жить. Перебирая их, словно бусины божественных четок, сначала осознаю, а потом ощущаю – жизнь подполковника Михайлова – лишь один из фрагментов реинкарнаций бессмертной души. Она дорога и неповторима, но так же дороги и неповторимы все предыдущие.
Поэтому… надо жить.
Глубоко вздохнув, обращаю внимание, что за закрытым тюлем и шторами окном совсем рассвело. Сентябрь. Вот так, из весны сразу в начало осени. Как, кстати, провел лето предыдущий хозяин тела? Был ли отпуск и чем запомнился?
Череда непрерывного обжорства, пивных фестивалей и посещений футбольных матчей. Он еще и болельщик!
Тьфу!
Может быть, я слишком правильный, может, напрасно не люблю футбол… Но тратить жизнь на это?!
Когда у тебя в последний раз была женщина, чудушко?
Ответ на вопрос, мягко говоря, разочаровал. М-да…
Не зачет. А до этого?
Душещипательные и позорные для сердца любого нормального мужчины картины лишь подтвердили старую, проверенную жизнью ассоциацию живота с арбузом. Когда он растет, кончик обычно сохнет.
Все прошлые жизни я был поджарым, спортивного сложения мужчиной. И не только в молодости. Сорокапятилетним подполковником вполне пристойно укладывался в нормативы по физической подготовке, не брезговал просто для здоровья пробежать десяток километров на лыжах, каждое утро делал зарядку. Удовлетворить любимую супругу – вообще святое. И не «за две минутки, если получится», а обслужить вдумчиво и обстоятельно, в нескольких позициях, с последующей твердой уверенностью в достойном результате и наглядным подтверждением качественного выполнения работ в процессе.
А сколько лет обрюзгшему поросенку? На днях исполнилось тридцать три?!. Как все запущено! Терпеть такое непотребство я не собираюсь. Короче, песец тебе, жиртрест, будем делать из свиньи человека. Глядишь, и потенция вернется. Очень на это рассчитываю, по крайней мере.
Словно услышав решительное обещание и осознав свою печальную участь, хранящее отпечаток личности бывшего владельца тело попробовало взбунтоваться. В утробе мощно заурчало, лоб пробила испарина.
Чего? Какие подгузники?! Ножками! Пешком в сортир и обратно. Знать бы только, где этот сортир?..
Сесть я сумел, хотя от слабости повело не по-детски. Отсоединить от тела контрольные датчики аппаратуры и капельницу тоже. Вот встать… На третьей попытке в палату вихрем влетела та самая девчушка.
– Больной! Вы что делаете?! В постель, немедленно!
– Мне необходимо в туалет, леди.
Свой голос воспринимается, как совершенно чужой. Писклявый какой-то и довольно гнусный… М-да, уверен, что многое в этом мире будет восприниматься так же, поэтому надо привыкать сразу и не тупить.
Кстати, почему не «сестричка», «красавица», «девушка», наконец? Полная уверенность, что сказал правильно, но откуда она взялась?
Тем временем маленькие, но, как оказалось, сильные ручки практически свели на нет мои усилия:
– Лежите, больной. На вас надето специальное белье, как раз для подобных надобностей. Делайте свои дела, а потом я его заменю.
Чего?! Сраться в штаны я перестал в таком юном возрасте, что даже этого не помню. И уж точно раньше, чем начал ругаться матом.
Мать!.. Только через мой труп!
Сестра милосердия даже оторопела от степени выплеснувшегося из моего взгляда возмущения.
– Леди! Мне надо в туалет. И я туда готов отправиться даже ползком. Будьте любезны, помогите встать.
Оценив женственную, красивую стать, прикидываю к своим за сотню килограммам и добавляю:
– А еще лучше: пригласите санитара.
С оттенком недоверия всмотревшись в лицо, она уточняет:
– Вы как себя чувствуете?
На полный профессионального сочувствия вопрос первым отзывается брюхо. Ну и урчание! Ниагара позавидует.
Испытывая смущение и досаду, отвечаю уже русским языком:
– Нормально. Посещу туалет – станет совсем хорошо.
Наверное, поверив в правдивость обещания, девушка кивает:
– Ладно.
Маленький пальчик нажимает кнопку в изголовье кровати, буквально через десять секунд в дверь быстро заходит изрядных габаритов здоровяк.
– Да, мисс?
– Николай, будьте добры, кресло больному.
– Слушаюсь.
Негромкий звук катящихся колесиков, в палату въезжает инвалидное кресло. Делаю еще одну попытку:
– Леди, я бы хотел дойти…
Доставая из стенного шкафа нечто вроде ночной рубашки светло-салатового цвета, девчушка категорично заявляет:
– Сэр, пока вы находитесь на излечении в нашей больнице, вы будете выполнять установленные здесь правила. Вам понятно, мистер больной?
Осмысление прошедшей сцены проходит в самом подходящем для глубоких раздумий месте. Восседая на идеальной чистоты сантехнике, вникаю в доставшиеся от предыдущего владельца знания. Кстати, или память у него совсем дырявая, или к процессу обучения клиент старание не прикладывал вообще. Похоже, здесь все не так, развитие России шло совершенно другим путем. Революция была, но после нее… Натолкнувшись на полностью противоречащие друг другу факты, откладываю разбор исторических завалов на потом. Главное – сейчас в моде и привычке «английский стиль» со всеми соответствующими обращениями.