Так оно и произошло. 4 июля 2012 года прошли еще два семинара, и на них была обнародована новая информация. И на этот раз не просто дразнящие намеки – были представлены весомые доказательства того, что новая частица найдена. Сомнения рассеялись. Тысячи физиков во все мире радостно захлопали в ладоши и облегченно вздохнули – БАК доказал свою успешность.
На распутье
В извечном желании человечества лучше понять, как устроена Вселенная, физика элементарных частиц играет роль первопроходца. Сегодня она стоит у критической черты. Это очень дорогая область науки. И ее будущее неясно.
Поиск бозона Хиггса – не просто история про субатомные частицы и эзотерические идеи. Это еще и история про деньги, политику, ревность. Проект, в который вовлечено невероятно много людей, который осуществляется в рамках беспрецедентного международного сотрудничества, и в котором уже использована не одна прорывная технология, не может обойтись совсем без случаев халатности, махинаций, а иногда и мошенничества.
БАК – это не первый гигантский ускоритель элементарных частиц, которому была поставлена задача найти бозон Хиггса. Был Теватрон, построенный в Лаборатории имени Ферми (Фермилабе), расположенной недалеко от Чикаго. Он заработал в 1983 году, но после весьма эффективной работы, которая, в частности, ознаменовалась открытием истинного кварка, в конце концов был остановлен в сентябре 2011 года. Бозон Хиггса Теватрон так и не обнаружил. Был еще Большой электрон-позитронный коллайдер (LEP), работавший с 1989 по 2000 год в том же подземном туннеле, где сейчас размещен БАК. Вместо относительно массивных протонов, в результате столкновения которых обычно происходят беспорядочные выплески самых разных частиц, LEP сталкивал электроны с их собратьями из антивещества – позитронами. Эта реакция позволила производить очень точные измерения, но ни в одном из них не появился бозон Хиггса.
А потом был Сверхпроводящий суперколлайдер, или ССК, о котором с грустью рассказывала Хьюэтт. ССК был американской версией БАКа, но только больше, лучше, и по плану он должен был заработать первым. Спроектированный в 1980-х годах, ССК, согласно проекту, был призван развивать энергию почти в три раза выше той, что когда-нибудь сможет достичь БАК (и в шесть раз выше той, которую БАК развил на данный момент). Но у БАКа есть огромное преимущество перед ССК: его все-таки построили.
Всего лишь через пару лет после начала работы БАКа он преподнес людям подлинное открытие – частицу, очень похожую на бозон Хиггса. Это открытие ознаменовало конец одной эпохи и начало другой. Бозон Хиггса – не просто еще одна частица. Это особый вид частиц, который мог бы очень естественным образом взаимодействовать с другими видами частиц – теми, которых мы еще не обнаружили. Бозон Хиггса может оказаться перемычкой, соединяющей наш мир с другим, скрытым от нашего взгляда и пока недосягаемым. Теперь, когда эта частица найдена, нам предстоят десятилетия работы, чтобы узнать ее свойства, и понять, куда она сможет нас еще привести.
В долгосрочной перспективе будущее экспериментальной физики элементарных частиц остается неясным. 100 или даже 50 лет назад основополагающие открытия в области физики элементарных частиц делались на таком оборудовании, которое в своей лаборатории мог собрать один ученый с помощниками-студентами. Эти времена, похоже, ушли навсегда. Если БАК кроме бозона Хиггса не откроет нам ничего нового, убедить скептически настроенных политиков в том, что нужно выделить еще больше денег для строительства следующих поколений коллайдеров, станет гораздо труднее.
Такие установки, как БАК, требуют не только инвестиций в миллиарды долларов, но и тысячи человеко-лет работы специалистов, посвятивших свою жизнь тому, чтобы чуть-чуть глубже проникнуть в тайны природы. Таких людей, как Лин Эванс, который много сделал для доведения проекта БАКа до конца, или Джоан Хьюэтт, которая проанализировала бесконечное количество теоретических моделей, или Фабиола Джанотти и Джо Инкандела, которые руководили коллаборациями, совершившими историческое открытие. Все они в этой игре сделали огромные ставки – рискнули всей своей многолетней профессиональной работой и поставили на то, что с помощью этой установки будет открыта новая эпоха великих открытий. Открытие бозона Хиггса – это их награда, подтверждение того, что вся их работа была проделана не напрасно. Но, как Хьюэтт говорит, в действительности они больше всего хотели бы открыть то, чего никто не ожидал.