Тело каменеет, мне сложно пошевелиться, сделать вдох и проглотить внезапно появившийся в горле ком.
А что ты хотела?! Он никогда не скрывал невесту и то, что однажды на ней женится. Договорной брак, где нет любви, потому что любовь у него в другом измерении.
— Я не хотела тебя обидеть. Прости! — мягко извиняется Юстина. Наверное, ей и правда жаль. Она кажется искренней. — Живи с кем хочешь, я все понимаю. Но… я хочу знать, что происходит! Сначала ты срываешься на моей маме, а она просто высказала свое мнение.
— Твоя мать пусть беспокоится о любовницах твоего отца.
— Артем, это жестоко. Хотя… ты прав, конечно, но мама знает всех папиных содержанок, и они ни на что не претендуют. Ты ведь понимаешь, о чем я.
— Мира тоже ни на что не претендует, — презрительно усмехается Баев. — Ей точно не нужны миллиарды моего деда.
Содержанка, которая ни на что не претендует! Слова Артема как тонкие ножи впиваются в сердце. Вот я кто для него…
Чтобы не сползти на пол, прислоняюсь к стене. В глазах от боли и обиды выступают слезы.
— Уверен, что она так проста? Инга говорила, что эта Мирослава очень амбициозна, как и все дотационщики. Такой шанс. Не хочу, чтобы тебя использовали. Ты к ней очень привязан, верно?
Что?! Использовать?! Я? Мне стоит огромных усилий не сорваться, не влететь в гостиную, чтобы посмотреть в глаза им обоим. Увидеть лицо этого мерзавца!
— Мы в ответе за тех, кого приручили, Юстина. Мира, она… как благодарный домашний питомец, которого взяли с улицы, обогрели, накормили, высушили и оставили жить в доме. Она не из тех, кто будет использовать других.
Ноги уже не держат, в коленях предательская дрожь. Я тихо сползаю на пол, безмолвно плачу. Хочу закрыть уши ладонями, чтобы больше ничего не слышать, но не могу поднять руки. Из меня словно выкачали жизнь.
А за стеной продолжается разговор.
— Вот как? — переспрашивает Юстина. Ее совсем не коробит, что живого любящего человека только что сравнили с бездомным животным. — Еще Инга говорила, что эта Мирослава как заноза в одном месте. Прямолинейная, грубая, и ей плевать на традиции академии.
— Да, ей плевать, — тянет Артем. — Но мне не нужны здесь бунты дотационщиков. Вообще никакие бунты не нужны. И огласка тоже.
— Кажется, я понимаю. Ты замкнул ее на себе и изолировал от других студентов, верно? Умно и дальновидно. Папа прав: ты стратег, Артем. Ценю в мужчинах это качество.
Она откровенно льстит ему, хотя… я согласна с каждым ее словом. Она абсолютно права в отношении Баева.
Мне тяжело дышать, заставляю себя сделать глубокий вдох и выдох. Боже, какой же я была слепой! Дурой наивной! Конечно, все так, как говорит Темный. Именно так! Я была угрозой, которую он нейтрализовал. Живя здесь и по нескольку часов тратя на уборку, я почти потеряла связь с академией, со студентами. Да еще и Баев все делал для того, чтобы отделить меня от общей тусовки. Я думала, он так обо мне заботится. Нет. Он заботился только о себе. Я была настолько измучена, что мне уже было все равно, я не видела, что происходит с другими перваками, что их, так же как и раньше, юзали, принуждая отрабатывать их учебу в элитном вузе.
Ничего не изменилось. А девочку-бунтарку приучили есть с руки.
Невольно вспоминаю, как на Новый год он кормил меня икрой. И точно — я как домашний песик!
— Здорово, если так и с ней не будет проблем. — Юстину его ответ искренне радует. — А… а Збарская? Ты извини, что спрашиваю, но я же знаю, сама видела, как вы… она… ты виделся с ней после того, что случилось?
— Нет, и не собираюсь. Настя в прошлом, — равнодушно произносит Артем, и я едва ли не впервые совершенно не ревную его к бывшей.
— Правда? Я так счастлива за тебя, не хочу, чтобы ты еще больше страдал.
Утираю слезы с глаз. Я тоже так не хотела, чтобы он страдал. А он и не страдает. Теперь страдаю я.
— Удовлетворена? — холодно спрашивает Артем. Его, похоже, не впечатлила похвала невесты. Конечно, он так уверен в себе, что ему не нужно ни от кого подтверждения своей исключительности.
— Да, я… только хотела… — Ее голос уже не такой уверенный и жизнерадостный. Я невесело усмехаюсь. Мне несложно догадаться, что последует дальше. Артем Баев никогда ничего не делает просто так. Или ради кого-то. Только для себя.
— Это первый и последний раз, когда я отвечал на твои вопросы про Миру, — медленно чеканит он каждое слово. — Потому что больше ты их никогда не задашь. Ее для тебя не существует, как и тебя — для нее. Это понятно? Моя личная жизнь тебя не касается.
Серьезно?! Я чуть истерично не расхохоталась. Его личная жизнь? Я?
— Но мои родители, мои друзья, наш круг общения? Я понимаю, сейчас, но когда мы поженимся…
— Для меня ничего не изменится. — Слышу, как Артем начинает раздражаться, но еще контролирует себя. — С родителями и друзьями разбирайся сама. Не нравится — я не заставляю тебя замуж выходить.
— Как будто это была моя идея! — Юстина громко возмущается, но лишь на мгновение. — Я тоже пострадала вообще-то, а ты говоришь со мной, словно я преступница какая-то. А здесь для того, чтобы тебя поддержать. Про Миру, как и про любую другую твою… подругу мне больше не интересно. На самом деле я хотела поговорить с тобой совсем о другом. Папа сказал, ты пытался договориться с Лебедевым, я в этом не очень разбираюсь, но кажется, что-то про недвижимость или про заводы. Не помню точно, но к деду за помощью не хочешь обращаться. Так вот, я дружу с Миланой, его старшей дочкой, мы вместе с ней учимся. У нее завтра день рождения, я, разумеется, приглашена. Но будет только узкий круг, ее отец, конечно, тоже…
Юстина продолжает радостно щебетать, я не слишком вслушиваюсь в ее слова.
С трудом поднимаюсь на ноги и, держась за стену, иду к выходу. Если получится, то эти двое, так увлеченные своими связями, сделками и миллионами, не заметят, что я вообще была здесь.
Вот и все, Мира.
Вот и все.
Не помню, как спускаюсь, как выхожу на улицу. Вроде должно быть холодно, но я не ощущаю мороза. Не знаю, что делать, но понимаю, что не вернусь в пентхаус, пока они там. Пока он там. Я больше не смогу с ним жить под одной крышей.
Едва успеваю спрятаться за стену дома, когда из главного входа выходят они. Артем и Юстина.
Ее я вижу впервые, но точно никогда не забуду эту девушку. Тоненькая и хрупкая, с нежными аристократическими чертами лица, очень красивая. Намного красивее своей сестры. От нее веет элегантностью, а еще неприступностью. К такой девушке мало кто осмелится подойти.
Очень красивая пара, которой нужно любоваться. Да, они идеально подходят друг другу.
Когда им подают машину, Артем усаживает свою невесту на заднее сиденье и сам садится рядом. Я уже ничего не чувствую, только механически отмечаю для себя каждое его движение.
Они уезжают, а еще через минуту мне приходит эсэмэска. От Артема.