— Достаточно. — Артем отводит мою руку. — Хватит. Иначе… иначе уже ты мне будешь должна, Мира.
До меня начинает доходить, что он имеет в виду. Тело и так пылает, голова кружится… что я делаю? Но ведь это все так естественно было, так хорошо.
Пытаюсь слезть с колен Артема, но он не позволяет, сам аккуратно сажает рядом с собой. Его левая рука на моем колене, бездумно провожу ладонью по ней.
— Это… это что? — Наклоняюсь ближе, чтобы рассмотреть. В глазах двоится. — Это… шрам такой?
Очерчиваю пальцем тонкую, длинную, светлую линию — от запястья почти до локтя.
— Н…никогда не видела у тебя.
Говорю, а сама себя почти не слышу.
— Артем…
Глаза закрываются, на меня что-то накатывает, я куда-то лечу, мне так плохо, что уже ничего не соображаю. Голова разрывается на тысячи осколков.
Последнее, что чувствую, — это горячие руки на своем обнаженном теле…
Глава 47
— А-а-а…
Откуда-то доносится чей-то стон. Совсем близко, но мне сложно повернуть голову на этот звук. Я ее не чувствую, дикая боль не дает даже глаза открыть. Снова слышу стон, потом чьи-то шаги, и другой голос разрезает воздух:
— Проснулась?
— А-а-а.
Тело ломит, пошевелиться не могу, но у меня возникает странная мысль: это я стону. Я. Только себя не узнаю.
— Ну-ка, попробуй подняться, глаза открой.
Пытаюсь, но не очень получается. Улетаю куда-то, где нет никаких голосов и стонов.
Не знаю, сколько проходит времени, но я мгновенно просыпаюсь и щурюсь от дневного света. Голова раскалывается, безумно хочется пить, но хотя бы могу сесть.
Так, я на кровати, но не у себя в комнате, что-то знакомое, но не мое…
— Ты как? — раздается голос.
От неожиданности я взвизгиваю и оборачиваюсь. Одеяло падает с груди. Тут же становится так холодно, что обнимаю себя за плечи. Баев тоже сидит на кровати и хмуро смотрит на меня.
— Что?
Опускаю взгляд и понимаю, что я… в одном бюстгальтере. И рядом Темный. Поспешно натягиваю одеяло себе на голову, чтобы спрятаться. От резких движений голова просто разрывается от гудящей боли.
— Вставай, Шанина! Пора просыпаться. Три часа дня уже.
С меня бесцеремонно стаскивают одеяло, но я пытаюсь удержать его на себе.
— Мира!
— Пусти!
Артем вдруг отдает мне одеяло, но укрыться им с головой не позволяет.
— Пить хочешь?
Молча киваю, и через несколько секунд моих губ касается что-то прохладное и приятное.
— Пей!
Жадно делаю глоток и словно оживаю. Потом еще и еще. Отбираю у Баева кружку и выпиваю все без остатка. Как по волшебству исчезает головная боль, в горле больше нет сухости.
— Это что было? Вкус… знакомый…
— Старый добрый рассол. — Артем ухмыляется. В спортивных штанах и футболке он выглядит как парень с рекламного постера. Свеж, бодр и чертовски красив. — Специально для тебя принесли с кухни.
— Спасибо! — Кутаюсь в одеяло. — Это… это гостевая, да? Почему я здесь?
Память вперед Баева подкидывает какие-то дикие кадры. Коньяк, я на коленях у Артема, он раздет, я глупо хихикаю, тянусь к нему руками…
— О боже!
Я громко стону и прячусь под одеяло. Какой позор!
— Вставай давай! — Артем отбирает одеяло и тут же сует мне в руки что-то мягкое. — Одевайся. Живо!
— Мне… мне в туалет надо…
Он отворачивается, и я, спотыкаясь, бегу к полуоткрытой двери. Не выйду отсюда!
— У тебя три минуты! — кричит Баев.
Смотрю в зеркало и ужасаюсь: на голове натуральное воронье гнездо! Лицо как… как с перепоя, Мира!
Напилась! Впервые в жизни напилась.
Пытаюсь кое-как привести себя в порядок.
— Одна минута — и я захожу!
Это не моя одежда… Верчу в руках лонгслив и треники. Термобелье, что ли? Слышу шаги и со скоростью метеора одеваюсь.
— Хоть бы постучался! — цежу сквозь зубы, но злюсь я не на Баева, а на себя. В голове снова шумит, и пить хочется.
— Пошли. — Артем не обращает внимания на мое дурное настроение. Мне хочется провалиться, сгореть от стыда, а не идти, держа Баева за руку. Я мало что помню, но то, что помню, — ужасно и отвратительно! — Вот это еще надень.