Стоп, Мира, стоп! Хватит фантазировать!
Фотки заканчиваются, и следующий файл — видео. Довольно длинное, судя по размеру. Не задумываясь включаю. В комнату врываются клубные биты, я тут же убавляю звук. Так… вроде вечеринка. Камера быстро двигается, съемка любительская, на смартфон, — веселая компания, музыка, коктейли, смех. От неона в глазах рябит. Потом картинка меняется — звук гораздо тише, явно тоже в клубе, но танцпола уже нет; похоже на комнату — ярко-бордовые кресла, диваны, бильярдный стол вдалеке, бутылки с алкоголем, сигареты… Незнакомые парни лет двадцати, может, мои ровесники. Да, и ни одной девчонки. Мальчишник, что ли?
Вздрагиваю от неожиданности, когда прямо в кадре появляется… Шумский. Вот он совсем не изменился, ну разве что не такой бычара, как сейчас. Сидит, развалившись в кресле, и салютует кому-то бокалом. Камера движется в сторону, и я вижу… Артема.
Он странновато смотрится в таком антураже, как будто хороший мальчик попал в плохую компанию. Но это только первое впечатление — Баев уверенно себя чувствует, никого не стесняется. Здесь он свой.
— С днюхой, Тема! — поднимает бокал один из незнакомых парней. — Восемнадцать лет. Пацан вырос.
Смех, шутки, тосты.
— Че мы как монахи, а? Давайте телок позовем? — кричит Стэн. Этот уже набрался.
Камера тут же показывает Артема. Он трезв абсолютно, в отличие от большинства своих приятелей. Смеется и качает головой:
— Я обещал Насте, что никаких баб! Извини, Стэн. Можешь спуститься и снять себе кого-нибудь. Но сюда не приводи.
— Не, вот ты объясни, — вмешивается другой парень, явно постарше. — Какой кайф только с одной телкой, а? Не, я понимаю, у вас любовь. Четыре года за руку ходите, попугайчики. Но, бля, Тем, ну неужели ни разу ты не хотел трахнуть другую бабу, ну?! Я в восемнадцать каждую неделю имел новую телку. И ни разу не хотел повтора, а?
Противно это все слушать, но я не выключаю.
— Мне не нужна никакая другая…
— Гонишь…
— Просто попробуй…
— Никто не говорит бросать Настьку, она классная, но…
— Да все бабы продажные сучки…
— Тупо их не трахать, когда дают…
— Любая за айфон раздвинет…
Уже собираюсь выключить этот гвалт, когда слышу жесткий голос Баева. Вот тут он на себя нынешнего похож:
— Не все. Если тебе не повезло, твои проблемы. Но не обобщай.
Парни недоуменно переглядываются, они удивлены, кто-то недоверчиво хмыкает.
— Имеешь в виду, что Настя не такая, — раздается голос, от которого внутри у меня все сжимается.
Тарас. Точно он.
Камера уже направлена на Кочетова. Тарас, кстати, не такой красавчик, как сейчас. Даже отсюда видно, что у него проблемы с кожей и брекеты на зубах. И да, он тоже трезв.
— Разумеется, — холодно произносит Баев. Эти двое и тогда не шибко ладили, судя по напряжению между ними. — А ты считаешь, что нет?
— Ничего я не считаю. — Тарас поднимает руки. — Но это легко проверить. Типа розыгрыша… Скорее всего, Настя не поведется, но ты точно будешь знать…
— Я и так знаю, — обрывает Артем. Он сердится и не скрывает этого.
— А это тема! — восклицает пьяный Стэн. — Кочет, зачет тебе!
Снова смех, кто-то даже начинает скандировать:
— Пранк! Пранк!
— Пранк! Пранк!
— Темыч, давай!
— Стремаешься? Думаешь, поведется?
Мне хочется самой кричать: «Нет, не поведется! Не смей ее проверять!»
Я ничего не слышу и не вижу, кроме пьяной компашки, которая раззадоривает Баева. Ему здесь восемнадцать. Он растерян, взволнован. Я, замерев, жду его ответа…
Внезапно перед глазами мелькает рука, и мой ноут с жутким грохотом летит на пол.
Поднимаю в ужасе взгляд на бледного и взбешенного Артема.
— Какого черта ты здесь делаешь, Мира?!
Мне конец!
Глава 50
Отбегаю в панике к стене. Где-то со стуком падает телефон, ключ от комнаты, но я боюсь даже глянуть вниз. А вслед новый грохот — на полу лежит перевернутый стол!
Баев возвышается надо мной всего в паре метров. От него волнами исходит неконтролируемая ярость. Он же убьет меня. Что я натворила, господи!
— Я… я не хотела… п-прости… по…пожалуйста…
Я заикаюсь, отступаю назад маленькими шажочками и не свожу взгляда с Артема. Мне кажется, он меня не слышит, стоит в распахнутом пальто, под которым виден деловой костюм. На шее небрежно повязан шарф. На нем-то я и залипаю.