– Ты как? Готова?
– Да, Екатерина Павловна, все хорошо. Что, уже?
– А чего тянуть? – Катерина присела на стул рядом с кроватью пациентки и взяла ее за руку. А вот это ее личная примета: она всегда перед операцией заходит к своей больной, смотрит ей в глаза, улыбается, обязательно берет за руку. Пытается наладить невидимую связь, успокоить женщину, успокоиться сама.
– Анестезиолог заходил?
– Да, все спросил, и про вставные зубы тоже, – Журавлева вздохнула и добавила: – Наркоза немного побаиваюсь, Екатерина Павловна.
«Да ты всего побаиваешься, – про себя подумала врач. – Но это ничего». Пульс учащенный, но многие женщины совсем в транс перед операцией впадают, а Журавлева держится молодцом.
– А ты не бойся.
Катерина похлопала еще раз пациентку по руке и, не оглядываясь, быстро вышла из палаты. Все. Она настроилась на работу. Сейчас уже никто ее не сможет ни отвлечь, ни с мысли сбить. Операция пройдет хорошо.
Журавлева в клинике появилась неделю назад. Огромные испуганные глаза, полные слез, дрожащие пальцы, сжимающие стопку направлений, анализов, заключений врачей.
– Мне к вам Оля Панкратова посоветовала обратиться.
– Значит, обращайтесь, Панкратова просто так советовать не станет, – Катерина пыталась пошутить, чтобы как-то отвлечь женщину.
– Я завтра должна ложиться в «Спектр» на операцию. По поводу удаления матки. Позвонила сегодня Ольге, как-то неспокойно мне. А она прямо кричать на меня стала: «С ума сошла! Почему раньше не сказала?! Беги к Мельниковой, пусть диагноз подтвердит».
Катерина листала подборку анализов и снимков. Узлы, да, вот один, который мешает женщине жить. Понятно. Но сразу удалять орган?
– Пойдемте, сделаем еще раз УЗИ, и там будем решать, – Мельникова взяла женщину под руку и повела по коридору. – А кто вас должен был в «Спектре» оперировать?
– Силин.
– Ясно, – Катя пыталась сохранять спокойствие, не показывать своих эмоций, но, видимо, ей это не очень хорошо удавалось.
– Вы его знаете?
На лице пациентки читалась целая радуга эмоций – недоумение, испуг, полное непонимание ситуации. Женщина была раздавлена случившимся. Кому верить? Что делать? И кто сказал, что права на самом деле вот эта вот Мельникова? А вдруг все-таки Силин? Не зря ли она сюда прибежала?
– Мы все друг друга знаем, – Катерина дала понять, что разговор окончен.
Она должна все увидеть собственными глазами. А про Силина она действительно все и давно знала. Из одной частной клиники его уже попросили – за то, что брал деньги с больных. И это при немаленьких суммах, которые пациентки платили в кассу. Скандал был громкий, слух пополз и по другим клиникам. Мир гинекологов ведь узкий: пациенты одни, все врачи друг друга знают, работали частенько вместе. И доброжелателей много, и завистников, и злопыхателей. Так вот, значит, как сейчас Юрий Петрович свои денежки зарабатывает – направляя женщин на большие операции.
Сделать резектоскопию, удалить узел – стоит порядка пятидесяти тысяч рублей. И на следующий день женщина выписывается домой. Удаление матки – это большая операция. Тянет тысяч на сто. И опять же, в больнице нужно находиться неделю. Со всеми вытекающими.
– Ничего не боимся, немного холодно, и все, – Катерина водила датчиком по низу живота женщины и внимательно смотрела на монитор.
– Что там, Екатерина Павловна?
Катерина убрала датчик, принесла несколько бумажных салфеток.
– Вытирайтесь и потихонечку поднимайтесь. Голова не кружится? Ну, давайте я вам помогу.
Она дождалась, пока женщина приведет себя в порядок.
– Я не вижу оснований для такой большой операции. Я бы просто убрала узел, который мешает вам жить. Он расположен очень неудобно, поэтому и дает такие обильные кровотечения. Операцию делать нужно, без нее вам не обойтись. Но я бы орган сохранила.
Пациентка молчала, видимо, переваривала информацию, потом тихо произнесла:
– То есть операция необходима?
– Безусловно. Иначе вас просто в любой момент могут забрать по «скорой». А такие ситуации обычно случаются в самый неподходящий момент.
– А когда нужно оперироваться?
– Да когда соберетесь, – Катерина старалась сохранять улыбку. – Нечего бояться.
– То есть и завтра можно? Я же завтра должна была в «Спектр» ложиться.
– Я на два дня ухожу на учебу. Давайте в четверг на следующей неделе?
– Екатерина Павловна, а зачем тогда Силин говорил, что нужно все удалять? Он просто утверждал, что по-другому нельзя.
Зачем, зачем. Чтобы денег с тебя слупить. А зачем еще?