- Повторите, мадмуазель Гаранина.
- Мурр-мурр-мрряче! Как в последнем сериале, господин учитель. "Девушка-пума."
- Мм-да? К сожалению я не смотрю такие высоко интеллектуальные передачи. Нам бы, чего попроще. Например бином Ньютона изучить, - с ехидной усмешкой ответил Афанасий Аркадьевич. Потом он посмотрел на стоявшую до сих по у парты Алтуфьеву.
- Присаживайтесь барышня. К моей глубочайшей досаде, не только Цельсий, но даже и Фаренгейт не удосужился создать шкалу, по которой можно было бы оценить ваш высочайший уровень знаний! По этому сегодня - без отметки.
- Булька, снова замяукала, - шепнула на ушко Лёльке Ванской, её соседка по парте Белка Асташева.
- А Вавка -то как играла! - с азартом ответила Оленька, - Станиславский бы от зависти помер! Щёчки пунцовые, глазки в пол. Вот как она так краснеет? Как по заказу?
- Ага! Настоящая актриса! Нитон бинома-а, - передразнила Вавку, Белка.
- Ванская! Асташева! Делаю вам замечание! Который раз вы отвлекаете меня от урока! - на весь класс прогремел голос учителя математики. - Сразу после звонка, отправляйтесь к завучу! Она сама вам придумает наказание!
- Да, господин учитель. Простите, господин учитель, - Лёлька и Белка, синхронно привстали и присели.
Урок математики на сегодня не был последним, по этому девочки не сильно переживали о наказании. Ну, что можно сделать за десять - пятнадцать минут общественных работ между уроками? Ну, в классе убраться или в учительской. Так, для воздушниц - это всего лишь дополнительная тренировка! Собрать плетением грязь и пыль, потуже свернуть в клубок, ещё и посоревноваться, кто точнее и быстрее в самую дальнюю от школы урну забросит! Девчонки переглянулись и одновременно довольно потёрли лапки. Появился легальный повод пошалить!
Учитель пристально вгляделся в их шкодливые моськи, которые в данный момент выглядели святее ангельских и мысленно перекрестился. В этом 1-м "А", собрались самые сильные воздушницы на потоке. Аж целых шесть барышень!
Ну, да. Девичья половина потока состояла из трёх классов. 1 "А", 1 "Б" и 1 "В". Всего 18 особей женского полу. Мальчиков было на шесть человек больше. Соответственно разбиты они были на четыре класса. В школе они не пересекались. Каждый поток обучался в отдельном крыле. Зато после уроков им совместно тусить никто не запрещал. За этот месяц все давно перезнакомились. Даже скромняшка Оленька вписалась в общий коллектив.
Вообще-то набор в школу воздушников этого года, был самым маленьким за всю историю этого учебного заведения. Не лучше обстояли дела и в школах других направлений. Почему так случилось, никто не знал, но генерал - губернатор Вятской губернии, барон Валерий Кристианович фон Леманн, в буквальном смысле слова - рвал и метал! Рвал циркуляры(копии), которые постоянно отсылались в Петербург. В Департамент Образования и в Комиссию ВИМО. И метал в вечно хмельную физиономию своего адьютанта, губернского секретаря, Торфимова Епифана Васильевича. Как же так? В его, не самой маленькой губернии, для столичных губернских магических школ не смогли набрать даже четверть от запланированного количества! Что уж говорить об уездах и сёлах?
Однако к его полному изумлению и облегчению, из столицы никаких грозных окриков не последовало. Даже, супруга имератора, Её Величество Алексия Петровна, благослави её господь, Романова, и то ни словом ни делом не обмолвилась, на его безответственное игнорирование её смс-посланий на адрес его электронной почты и в "вотсап". А ведь она держала в своих изящных, но железных ручках и Департамент Образования и Комитет по Культуре и Спорту и Комиссию ВИМО, лично, своими августейшими пальчиками, тыкала в кнопки - или как их сейчас называют,тач ап, что ли - своего то ли "айфона", то ли "самсунга", прости господи этих нехристей. И лишь дозвонившись ему по проводной связи, попеняла своим ангельским голоском, за его не тактичное молчание в ответ на её посылы.
Во время разговора, при котором присутствовал и губернский секретарь Трофимов, несчастный Валерий Кристианович, бледнел, краснел и заикался. Нелепо отговаривался своей занятостью на благо империи, затем ещё более неуклюже извинялся и наконец получив августейшее прощение и пожелание на дальнейшее радение во имя царя и отечества с громким вздохом осторожно опустил трубку на рычаг и от переполнявшей его радости от всей ширины своей души, врезал губернскому секретарю в пропитую рожу.