ИНТРИГА
Моя привычка в прошлом ходить с опущенной головой имела как преимущества, так и недостатки. Основным недостатком был тот факт, что я входила в число населения своего города. А преимуществом - я всегда находила какие-то вещи. Масса монет, упавшие ожерелья и браслеты, тайные любовные записки, которые, по мнению людей, они надежно спрятали. Однажды я даже нашла кошелек с кучей денег, а когда вернула его, то получила в награду пятьдесят долларов. Но мне следовало знать, что ходить так по Истону не очень хорошо. Я уже наполовину прошла двор позади общежитий, когда услышала чей-то возглас:
- Поберегись!
Который, конечно, заставил меня поднять голову, когда предполагалось, что я пригнусь.
Я выронила расписание и за десятую долю секунды поймала в воздухе футбольный мяч прежде, чем тот отправил бы меня в лечебницу со сломанным носом. Мое сердце готово было выскочить из груди.
- Хорошая реакция.
Прямо передо мной на дорожке сидел парень. Если бы не мяч, который практически заставил меня оторвать взгляд от земли, на следующем шаге я бы споткнулась прямо об него. Он сунул в карман гладкий мобильный телефон, на котором до этого что-то печатал, вытянул длинные ноги и поднялся, по ходу дела подбирая мое расписание. Его темные волосы небрежно, но все же неслучайно упали на лоб, один локон закрыл один из его удивительно голубых глаз. На нем была серо-лиловая футболка, облегающая идеально гибкое тело. У него были острые черты лица, слегка смуглая кожа без единого изъяна.
- Новенькая, - сказал он, оглядывая меня сверху-вниз.
Я покраснела.
- Так заметно?
- Я знаю, каждого, кто учится в этой школе, - сказал он.
- Каждого? - спросила я. Едва ли это возможно.
- Это маленькая школа, - сказал он, изучая меня.
Мне так не показалось. На самом деле, для меня она казалась чертовски огромной. Но все же, это мой первый день.
- Пирсон! Хватит флиртовать и подай нам мяч!
До этого я лишь чувствовала, что парни в ожидании топчутся на месте. Теперь же “Пирсон” протянул руку за мячом, и я взглянула на его друзей: шестеро вспотевших и запыхавшихся ребят на расстоянии около двадцати ярдов. Вместо того, чтобы отдать его, я развернулась, отошла на несколько шагов и ударила по подброшенному мячу, направив его парню, который был дальше всех от меня. Он попал прямо ему в руки. Один из игроков - высокий, широкоплечий блондин, в котором все говорило о самоуверенности, - бросил на меня похотливый взгляд прежде, чем вернуться к игре.
- Рид Бреннан. Второкурсница.
Мое сердце подпрыгнуло от волнения. “Пирсон” читал мое расписание.
- Теперь я заберу его, - сказала я, потянувшись за ним.
Он увернулся от моего захвата, удерживая расписание обеими руками. Я ломала голову, пытаясь вспомнить, было ли на нем написано что-то смущающее меня или слишком личное. Говорилось ли там, что я на стипендии? Или откуда родом?
- Хм-м-м… Трудное расписание. У нас тут умница.
То, как он это сказал, было неясно, хорошо это или плохо.
- Не совсем, - ответила я.
- А также скромница, - сказал он, скользнув по мне взглядом. - Ты одна из таких девчонок, да?
От этих слов я стала пунцово-красной.
- Каких?
- Тех, которые умные, но притворяются, что - нет. Которые как модели совершенно великолепны, но всегда говорят, что они - уродины, - сказал он.
Великолепны? Великолепны? Я ненавидела комплименты. Никогда не знала, что с ними делать. Особенно с теми, которые казались неискренними.
- Само существование которых мучает вокруг всех остальных девчонок с низкой самооценкой.
Я выхватила расписание из его рук и сунула в задний карман.
- Полагаю, это делает тебя одним из тех неприятных парней, которые думают, что знают все, и настолько полны самомнения, что уверены, что все вокруг хотят слышать его каждую банальную мысль.
Он ухмыльнулся.
- Ты раскусила меня.
У него не хватило даже приличия, чтобы обидеться. Выражение его лица будто говорило, что он знает, кто он такой и ему не особо важно, что я или кто-то другой думаем о нем. Я позавидовала такому.
- Рид Бреннан, второкурсница, я Томас Пирсон, старшекурсник, - сказал он, протягивая руку.
Раньше никто даже моего возраста не предлагал мне пожать руку. Я неуверенно посмотрела на него, когда моя рука скользнула в его. Его ладонь была невероятно теплой, и от твердой уверенности его рукопожатия я ощутила предвкушение. Когда он смотрел мне прямо в глаза, его улыбка медленно становилась шире. Он тоже почувствовал это или просто как-то узнал, что я ощутила?
Зазвонил его мобильный, и он, в конце концов, отпустил мою руку, вытаскивая его из левого кармана. Странно, я думала, что он клал его в другой.
- Мне надо ответить, - сказал он, прокрутив телефон на ладони как шестизарядный револьвер в старых вестернах. - Дело превыше удовольствия. И поверь мне, для меня было удовольствием познакомиться с тобой, Рид Бреннан.
Я открыла рот, но ничего не смогла ответить.
- Пирсон, - произнес он в трубку.
Затем он пошел прочь с высоко поднятой головой, настолько расслабленно, что можно было подумать, что это место принадлежит ему. Не удивлюсь, если это действительно так.
ОБЪЕКТ ДЛЯ ШУТОК В ОБЩЕЖИТИИ
Моя соседка по комнате оказалась болтушкой. Звали ее Констанс Тэлбот, и она, очевидно, не испытывала недостатка в кислороде. Она начала говорить в тот момент, когда я после первой встречи с Томасом Пирсоном вошла в нашу комнату, и ни разу не остановилась, чтобы вдохнуть воздуха. Пока она болтала, я рассмотрела постеры рок-групп и картины Родена, которые она развесила в мое отсутствие. Заметила у нее на кровати кучи кардиганов, футболок и вельветовые штаны. Задумалась, не отчислили ли ее из школы Манхэттена за постоянное нарушение общественного порядка.
Ее любимая тема для разговора? Она сама. Это заставило меня подумать о том, что было бы по-идиотски считать, что девушки здесь будут другими. За эти пять минут я узнала, что она была единственным ребенком в семье, новенькой в Истоне как и я, училась в частной школе в Манхэттене и продолжала бы ходить туда, но почувствовала необходимость “расширять горизонты”, что ее собаку, к сожалению, звали Пуки и что у нее в Верхнем Ист-Сайде был парень, к еще большему сожалению, по имени Клинт.
- Прошлым летом мы с Клинтом ходили в Сад на концерт “Юту”. Не то чтобы все хотели пойти в Сад, но где же еще играть “Юту”, верно? Итак, мой отец достает нам пропуски за кулисы, потому что он продвигал его, и… Я говорила, что мой отец - промоутер?
Она говорила.
- И он такой говорит: “Группа туда не вернется, но вы посмотрите, где они одевались и тусовались”. Но когда мы пробрались туда и открыли дверь, угадай, кто стоял там? Угадай!
Собственно, это был мой черед говорить.
- Боно? - предположила я.
- Боно! - воскликнула она. - Прямо там! В пяти шагах! И знаешь, что он сказал? Он сказал, я цитирую: “Приятно с вами познакомиться…”.
У нее был очень плохой ирландский акцент.
- “…У вас самая потрясающая ирландская кожа из всех, что я видел”. Он узнал, что я - ирландка! Просто взглянув на меня!
Очевидно, что Боно не был ни слепым, ни глупым. В конце концов, у Констанс были соответствующие густые рыжие волосы. Веснушки. Зеленые глаза. Я бы не удивилась, если у нее на всю задницу было вытатуировано “Да здравствует Ирландия”.
Исключение в том, что она была слишком наивной и бойкой, чтобы делать татуировки.
- И, конечно же, я попросила его попозировать для фотографии со мной, и, естественно, он согласился. Моя подруга Марни сделала около ста снимков…
- Правда? У тебя они есть? - пересилив себя, спросила я.
Повисла, по меньшей мере, пятисекундная пауза, так как Констанс повернулась ко мне спиной и рылась в своей розовой атласной шкатулке для драгоценностей так долго, что мне стало интересно.
- О, нет. Я не взяла их с собой. Знаешь, я не хотела хвастаться.