И даже не вспомнил, как сам себе недавно обещал совсем другое. Но теперь то казалось уже неважным. Да вообще всё казалось неважным кроме того, что происходило между ними в эту минуту.
Прижимая Дину к груди, Эрик думал: вот оно — счастье. И ничего другого ему больше не надо. Осушил поцелуями её лицо и наконец приник к губам. Хотел быть нежным, но лишь только Дина ответила на поцелуй, как его накрыло. И он впился с такой жадностью, словно в первый и в последний раз целовал её.
Тут дверь открылась, и в спортзал заглянула Олеся Приходько. Дина непроизвольно отпрянула. Может, ей и стало неловко, но Приходько смутилась в разы сильнее.
— А моего отца здесь нет? — сконфуженно спросила она, стараясь не глядеть ни на Дину, ни на Эрика.
— Он в столовой, — ответил Эрик, тяжело дыша.
Приходько скрылась, Эрик вновь обнял Дину, но момент был подпорчен.
— За что тебя Чума наказала? — спросила Дина, прислонив лицо к его груди.
— За драку.
— Кого побил? За что?
— Да так, придурка одного. За длинный язык.
— Я не люблю, когда дерутся, — Дина сказала это просто, как факт, без всякого укора или осуждения.
— Учту, — прошептал Эрик.
Под песню Михаила Круга «Мадам, вам мало в Париже пространства…» они слегка покачивались, словно в медленном полутанце, наслаждаясь близостью друг друга. Такой долгожданной и упоительной. И только последние аккорды стихли, как воздух завибрировал от энергичного бита вперемешку с каким-то пошловатым подвыванием. А следом гнусавый голос даже не запел, а громко зачастил речитативом: «Я роняю Запад, у-у, я роняю Запад, это правда, я *** жену Обамы…», окончательно разрушая романтический флёр.
Дина аж глаза округлила.
— Это вот такую похабщину ты слушаешь?
— Да ну прям! Это физрук прётся. Сам не знал, что он такой меломан, — усмехнулся Эрик.
— Фу, — сморщилась она от новой очереди матерного рэпа. — Фу-фу-фу! Выключи это, а? Не могу даже слушать.
Эрик сначала выглянул в коридор, убедился, что физрука нет на горизонте, затем сунулся в тренерскую.
Здесь оказалось довольно уютно. У одной стены — большой диван, прикрытый пледом. Над диваном — грамоты и фотографии в рамочках. У другой стены — стеллаж во всю ширину и до самого потолка. На полках, конечно, множество кубков и всякая мелочь. Треть помещения занимал массивный письменный стол, придвинутый к окну, на столе — раскрытый ноутбук.
Эрик тронул тачпад, оживил экран. Оказалось, Дмитрий Константинович слушал музыку из плейлиста своего аккаунта в Контакте. Эрик хотел просто переключить на следующую композицию, но там и дальше был сплошной рэпчик.
— Что-то у него тут всё такое…
— Я думала, такую похабщину только малолетки слушают, — покачала головой Дина, заглянув на страницу физрука из-за плеча Эрика.
— Константинович бы с тобой поспорил.
— А это его аккаунт? Давай посмотрим? — Дина потеснила Эрика, склонилась над ноутбуком. — Так-с, Дмитрий Приходько… дочь, друзья… всего двенадцать друзей? И пабликов никаких… скучно…
— Дин, всё, давай возвращайся в его плейлист. А то он сейчас нагрянет, и тогда нам ещё долго скучно не будет.
— Ладно, стой, а это что?
Она указала на колонку левого меню его страницы. Там, над разделом с аудио висело превью какой-то видеозаписи.
— Ну, ролик какой-то, — пожал плечами Эрик.
— Это же Алиска. Дай-ка…
Она запустила видео. Эрик пару раз беспокойно оглянулся на дверь, опасаясь, что физрук сейчас вернётся и застанет их в своём святилище, куда ученикам соваться строго запрещалось, но затем всё его внимание привлекло то, что происходило на видео. И хотя картинка была довольно мутная, Дина узнала почти сразу и лица, и местность. Двое — мужчина и девушка — целовались в машине рядом с каким-то зданием. Потом вышли, поднялись по ступеням, а затем скрылись за высокими зеркальными дверями.
— Это же мой отец, его машина, — упавшим голосом пробормотала Дина. — С Алиской. Где это они? Знакомое такое место… А, поняла. Это гостиница…
Всё это снимали на камеру телефона и в левом углу видеоролика висел замочек. Значит, его никто не мог видеть, кроме хозяина аккаунта, кроме Дмитрия Константиновича.
Дина оцепенело смотрела на замерший экран. Увиденное её явно расстроило. Вновь окунуло в болезненные воспоминания о пережитой семейной драме. Эрик её ободряюще приобнял, но самого его терзало другое.
— А почему у физрука хранится эта запись? И вообще, откуда она у него? — спросил он вслух, хотя уже и сам всё понял. Он ещё и не произнёс всю фразу до конца, а спину подёрнуло мурашками от холода…