— Ну а тут что произошло? — подал голос Эрик. Его уже изрядно потряхивало от холода — зима как-никак, пусть и довольно тёплая. А физрук как будто не замечал ничего, хотя одет был так же легко, в одном лишь спортивном костюме.
— А тут… — Приходько на мгновение замялся, потом снова достал сигарету, чиркнул зажигалкой, закурил. — Да просто несчастный случай. Она… ну она просто стояла вот тут, на самом краю, и говорила, что спрыгнет, если я кому-нибудь покажу видео. Ну или фотки. А потом она оступилась, я кинулся к ней, наоборот, удержать хотел, а она… не успел, короче.
Впервые за всё время его рассказа Эрик почувствовал фальшь. Она сквозила и в бегающем взгляде, и в нетвёрдом голосе, и в слегка подрагивающей руке, что зажимала сигарету.
Приходько продолжал говорить, но Эрик его едва слушал, пытаясь понять, почему он врёт. Была ведь ещё какая-то мелкая деталь, которая сразу зацепила, но не отложилась чётко и за разговором забылась… Какая вот только?
И тут он вспомнил, что его немного обескуражило. Приходько бродил по чердаку так, будто был там впервые. И ключ долго не мог подобрать. И на крыше потом долго присматривался, глядя вниз. Словно прикидывал, откуда она должна была упасть, чтобы оказаться там, где оказалась после падения. Прикинул-то, в принципе, верно, но вот эта неуверенность буквально лезла в глаза.
— Это тут было, говорите? — на свой страх и риск переспросил Эрик. — Здесь она стояла?
— Да, примерно тут, — физрук снова посмотрел вниз. Ещё раз удостоверился?
— Но на видео она упала не отсюда, а вот оттуда, — Эрик наобум показал правее.
Физрук сглотнул, занервничал.
— Ну… может, и оттуда. Я не замерял. Это же всё произошло быстро, ну и не до того было, знаешь ли.
Теперь даже сомнений не осталось — он врал. Врал отчаянно и неумело. И сам понимал, что это заметно, что враньё его шито белыми нитками. И оттого нервничал ещё сильнее, почти паниковал.
И тут Эрик понял всё, просто сложил два и два. Чёрт, это же очевидно! Зачем бы тот стал так откровенничать с учеником? Зачем стал бы рассказывать про свою больную любовь или страсть? Такое ведь и правда держат втайне. Просто физрук хотел отвлечь его этим своим признанием, пусть и жутким, и правдивым, от чего-то другого. Более жуткого. Пытался кого-то покрыть или защитить. А кого он мог защищать так отвержено, даже ценой собственной репутации или вообще свободы? Только одного человека — свою дочь…
Физрук замолк, щелчком отбросил сигарету, повернулся к Эрику. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. И оба друг друга понимали без слов. Между ними словно случился мысленный диалог: «Я всё знаю». «Я знаю, что ты знаешь».
Эрик неосознанно попятился назад. Холода он теперь не чувствовал. И хотел только одного — немедленно убраться с этой проклятой крыши. Прикинул по памяти (почему-то оглянуться, оказаться к физруку спиной было страшно) — дверь где-то слева, до неё всего каких-то два-три метра. Быстрый рывок и всё…
Дмитрий Константинович напряжённо следил за ним и вроде бы не шевелился. Но как только Эрик метнулся в сторону двери, ведущей на чердак, он тут же стремительно и резко кинулся к нему…
69
Дина положила на стол секретарши справку и хотела сразу же уйти, но та её задержала:
— Присядь подожди немного. Нонне Александровне тоже что-то надо было. Сейчас она освободится и вызовет тебя.
Дина и без того нервничала, тут же и вовсе испугалась. Но, с подозрением глядя на секретаршу, всё же присела на кожаный диванчик.
А что делать? Не рваться же прочь, как ненормальная. В конце концов, рассудила она, успокаивая себя, вряд ли директриса что-то ей сделает. Во всяком случае здесь и сейчас. Но тревога всё равно не отпускала. И с каждой минутой ожидания становилась только сильнее.
В итоге Дина накрутила себя так, что её уже потряхивать начало. Хотелось наплевать на просьбу секретарши и директрисы и попросту сбежать отсюда, найти Эрика и действительно уехать в Москву. И наверняка она бы так и поступила через минуту-другую, но тут в приёмную заглянул Валентин Владимирович.