Однако Дину не столько Лиза беспокоила, сколько новенький. Все уроки после обеда он буквально испепелял её взглядом. Она и не оборачивалась больше, даже не смотрела в его сторону, но всё равно чувствовала, как между лопатками жгло. Это нервировало и мешало сосредоточиться на занятиях, но Дина делала вид, что ничего не замечает. Его не замечает.
Последним уроком была физкультура. Занимались в спортзале вместе с десятым классом, все — в одинаковых спортивных костюмах, чёрных с белыми вставками и, конечно, эмблемой школы на груди. После разминки девочки выполняли упражнения на брусьях, а парни отрабатывали броски и выбивание мяча друг у друга.
Физрук лишь изредка поглядывал на парней, которые с азартом носились с баскетбольным мячом в своей половине зала. И лишь время от времени свистел и давал им короткие указания. Но в основном работал с девочками — показывал, как надо ставить руки, как правильно держать корпус, страховал.
Дина, от природы пластичная, гибкая и выносливая, без труда переняла технику и упражнения выполнила легко и ловко. Да и остальные девочки неплохо справились — всё-таки не первый год их натаскивал Дмитрий Константинович, в прошлом известный легкоатлет.
Только Катя не осилила ни единого упражнения. И каждая её попытка вызывала сначала у девчонок смешки, а потом и откровенный хохот, несмотря на окрики физрука. А когда, не удержавшись, она неловко спрыгнула и грохнулась на колени прямо перед физруком, девчонки и вовсе покатились со смеху.
— Двойки всем поставлю! — рассерженно рявкнул физрук.
Дина не смеялась — неуклюжие потуги Кати её раздражали, а не веселили. А особенно раздражало, что та всё время выискивала глазами новенького, будто он мог тут чем-то ей помочь.
Новенький, подметила Дина, оказался гораздо более ловким, чем эта нелепая дурочка. Раньше на физкультуре у них безоговорочно блистал Дима Корбут, но Маринеску ему, похоже, не уступал.
— Можно я посижу? Я ногу, кажется, ушибла, — пролепетала Катя с таким видом, точно вот-вот расплачется.
— Коленки больно? — нахмурившись, спросил физрук.
Катя только кивнула.
— Ступай лучше в медпункт. Идти можешь?
Она снова кивнула и поплелась на выход.
А тем временем между Корбутом и новеньким разгорелась нешуточная схватка. Оба мастерски владели дриблингом* (обводные маневры в баскетболе).
Разгорячённые, стремительные, они носились по залу с мячом, выбивая его друг у друга с попеременным успехом.
Катя старалась держаться вдоль стенки, но Корбут, ничего не видя кроме мяча и противника, налетел на неё и сбил с ног. Тут же остановился и испуганно присел на корточки рядом с ней, потом помог встать. Тотчас к ней подлетел и Маринеску, а следом и физрук.
— Ой, ну всё, хрустальная ваза разбилась, — фыркнула Лиза. — Нет, ну надо же быть такой коровой неповоротливой!
Она взялась за брусья и стала на них корячиться с мученическим видом, изображая Катю. Девчонки снова расхохотались. Дина тоже не удержалась от смешка, но тут увидела, как подруга буквально на глазах переменилась в лице. Проследив за её взглядом, увидела, как Корбут, подняв Катю на руки, вынес её из спортзала. Маринеску вышел за ними.
— Ненавижу эту корову, прям трясёт от неё, — ругалась Лиза в раздевалке.
— Меня тоже она раздражает. Типичная жертва, бедная-несчастная-затюканная, но хорошая и правильная. Прям святая. Не люблю таких, — равнодушно отозвалась Дина, переодеваясь после физкультуры.
— Так я говорю — надо её наказать. Чтоб знала, овца…
— Знала что? — усмехнулась Дина. — Остынь, Лизок. Оставь бедную овечку в покое. Не в загс же Корбут её понёс, а к медичке.
— Угу, конечно… — буркнула недовольно Лиза.
Но зато они помирились. И во время ужина общались вполне спокойно до тех пор, пока в столовую не пришли Казанцева и Маринеску.
— Припёрлась, — процедила Лиза, затем обратилась к Никите: — А почему Дима не пошёл на ужин?
— Он передо мной не отчитывается.
— Вы же вместе живёте…
— Да его вообще не было в комнате, когда я уходил.
Лиза явно хотела ещё его попытать, но, поймав насмешливый взгляд Дины, поджала губы. Перевела взгляд на новенькую и скривилась:
— Не могу на неё смотреть. Какое же она убожество!
— А меня больше он бесит, — сказал Ник, покосившись выжидающе на Дину. — Гопник.
— А вы знаете, что Чума решила отложить осенний бал на месяц и совместить его с родительским днём? — вмешалась Полина, пытаясь отвлечь друзей.
Осенний бал устраивали ежегодно в сентябре, а родительский день — дважды в год: в октябре и в марте.