И Вика не сразу заметила обычную картонную коробку, одиноко стоявшую на комоде.
— Виктория, — рука Сергея легла на плечо.
Она повела плечом, в попытке сбросить ее, но он только сильнее вжал пальцы, придвигая ближе к себе. Вдохнул запах ее волос, едва касаясь губами макушки. И в этот момент ей так отчаянно захотелось обернуться, уткнуться носом в его твердую грудь, прикоснуться к горячей коже и позабыть обо всем. И будь, что будет. Сдержалась. Сделала шаг вперед, вырываясь из сладкого плена.
— Если позволишь, я заберу вещи и уеду, — сказала, еле сдерживая бушующие эмоции.
— Хорошо, — после паузы отозвался он. — Но давай поговорим. Пожалуйста.
— Поговорим — это ты будешь обвинять меня во всех смертных грехах, а я, опустив голову, молча глотать слезы?
Скрипнул зубами, по лицу пробежала едва заметная тень. Злиться, да пожалуйста!
— Я не обвинял. Я просто спросил, какие отношения между вами были на самом деле. Я хотел понять, почему ты не рассказала мне обо всем с самого начала. Почему скрывала! И зачем, в конце концов, путалась с этим Дмитрием! Он же работал на Красновского! Тебе не кажется это все странным? Что, по-твоему, должен думать я?
— Я не путалась с ним! И поначалу даже не имела понятия на кого он работает. Если тебе легче считать меня обманщицей и вертихвосткой — пожалуйста, твое право.
— Вика! — Орлов вновь сократил между ними расстояние. — Я хочу тебе верить! Хочу и не могу одновременно. Если ты мне не доверилась, как я теперь могу доверять тебе? Как? Объясни!
Девушка не знала, что ответить. Она прекрасно понимала нелогичность собственных поступков. Ее страх, ее глупость и привели к такому развороту событий. И если бы только можно было отмотать время назад, исправить, прожить это время, не совершая необдуманных поступков. Но откуда она могла знать, что все обернется подобным образом? Правильно повторяла мама: думай перед тем, как принимать решения, и думай не пятой точкой. Теперь назад дороги нет.
Она смахнула слезы и сказала:
— Я ведь поверила тебе, когда застала с Эльвирой на коленях. Я поверила в то, что директор, устроивший в стенах школы «клуб сексуальных развлечений» способен быть только с одной женщиной. И я поверила в наши чувства. В их искренность. В то, что у нас есть будущее, и вместе мы сможем преодолеть любые трудности. Не смогли. Мы приняли страсть за любовь. А это неправильно.
Сергей обхватил ладонями ее мокрое от слез лицо, и она замерла в ожидании ответа.
— Мои чувства к тебе не голая страсть, — возразил он.
— Тогда почему? Почему мы просто не можем быть вместе, без подозрений, без лжи и прочего? Что нам мешает, сейчас? — ей не верилось в то что она говорила, зачем, и так все понятно.
На дне его глаз плеснулось сожаление, вперемешку с болью.
— Прости, — прошептал он. — Мне нужно время.
Натянутая до предела пружина с болью лопнула в душе, и Вика с шумом выдохнула воздух из груди. На что надеялась? Чего ждала? Рука скользнула к шее, туда, где обжигая кожу, находилась цепочка с кулоном. Одно движение и звенья разорвались. Убрала его руку от лица и вложила в раскрытую ладонь подарок.
— И ты меня прости, — так же шепотом ответила.
Орлов так и остался стоять неподвижно, когда она схватила коробку и вышла из комнаты.
Глава 32
Виктория выключила компьютер, и устало откинулась на спинку кресла, выпрямляя затекшие ноги. Прикрыла глаза. Ну вот, еще один рабочий день окончен. Серый, безрадостный день. А сколько еще таких будет?
Прошел уже месяц, как она вернулась в свою старую школу. Складывалось впечатление — и не уходила отсюда никогда.
Орлов не звонил, Красновский больше не угрожал, даже Дима старался не напрягать своими звонками, давая ей время на раздумья.
Зинаида Андреевна позвонила сразу, как узнала о безработном положении "Викусеньки", не без участия матери, конечно. Предложила заменить секретаря, на время декретного отпуска. Вика не была уверена, что подходит для этой должности. Но, за неимением других вариантов, пришлось согласиться. Рано или поздно сбережения закончатся, не садится же на шею матери в таком то возрасте. Она бы пошла и на фабрику, простой рабочей, лишь бы не сидеть целыми днями дома, бесцельно слоняясь бесцветной тенью из угла в угол.
Что бы хоть немного отвлекаться от тяжелых мыслей, Вика записывала в блокнот список дел, даже самых незначительных, вычеркивала по мере выполнения и вновь вписывала новые.
Мама вместе с сестрой обеспокоено глядя на ее состояние пытались всяческими способами развеселить, утешить. Она скупо улыбалась, уверяла, что все в порядке. Время лечит. Все позабудется и боль утихнет. Так она утешала себя каждое утро, открывая глаза.