— Причина, по которой тебя уволили посреди учебного года, — Зинаида Андреевна замялась, подбирая слова, — в твоем распутном поведении? Говорят, тебя застали в довольно неприличном виде с отцом одного из учеников. Это правда?
Краска бросилась Вике в лицо. Совсем приличным ее поведение назвать, конечно, нельзя и если бы просто разговоры пошли об ее связи с директором, она бы это как то пережила. В конце концов, никого не должна касаться ее личная жизнь. Но агрессивное поведение Красновского полностью сбросить на нее было перебором. Элла ударила по больному, да еще и выставила в неприглядном свете. В тот момент Вика жалела об одном — что не пристукнула злобную соперницу в темном коридоре или не вырвала этой ядовитой змее язык.
— Да, — собравшись с духом, ответила она, не собираясь врать. — Меня действительно застали, как вы выразились в неприглядном виде.
Из уст тети Зины вырвался не то всхлип, не то вздох полный смятения.
— Но как же так! — хватаясь за пышную грудь в том месте, где находилось сердце, воскликнула женщина.
Вика больше не собиралась прятаться за собственными страхами, беря всю вину на свои плечи и уверенно продолжила:
— Тот самый мужчина, отец одного из учеников, заявился в школу в не совсем трезвом состоянии. Заглянул в библиотеку. Видимо он решил — ему все дозволено и стал нагло ко мне приставать. В итоге в ситуацию вмешался его собственный водитель и учитель математики. К сожалению, ученики успели заметить этот весьма неприятный инцидент.
Зинаида Андреевна налила воды в стакан и залпом его осушила.
— А милиция что?
— Я решила не раздувать скандал.
— Не знаю, девочка моя, хорошо это или плохо. Во все времена виноватыми делали именно женщин.
Вика и сама прекрасно знала об этом. Как знала и о том, что женщин часто обвиняли в полном не сопротивлении. Она много читала об этом в интернете, спустя несколько лет после первого случая, пытаясь объяснить свое собственное поведение. Оказалось многие жертвы, как и она, просто впадали в ступор, погружаясь внутрь себя, отключаясь от ужасных эмоций, отчаявшись, на что-либо повлиять.
Мозг просто воспринимал побег как невозможное, а сопротивление как бесполезное.
— Вы хотите меня уволить? — в лоб спросила Вика.
— Из-за сплетен, конечно, нет. Люди поговорят, пообсуждают и забудут со временем.
— Я могу вернуться на рабочее место?
— Да, да, иди.
— Маме, пожалуйста, не рассказывайте, — попросила Виктория уже у двери.
Весь день Вика ерзала на стуле и усиленно старалась сдержать поток слез, который так и застилал мутной пеленой глаза, мешая работать. Ей никогда не были понятны такого вот рода поступки людей, готовых унизить и втоптать в грязь любого. Сколько будет жить столько, наверное, и будет удивляться жестокости окружающего мира, где каждый так и норовит сделать другому подлянку.
Она даже в столовую не пошла, ей бы кусок в горло не полез и поэтому продолжала крутиться на стуле, то сжимая то разжимая кулачки, закусывая губы и прокручивая в голове мыслимые и немыслимые способо расправы над Эллочкой, некоторые из них пугали даже ее саму. Вот зачем та поступила подобным образом, ведь Виктория ушла из школы и порвала отношения с Орловым, можно сказать освободила той дорогу. Разве ей это что то дало или изменило?
Злилась Вика и на себя в том числе, за свою мягкотелость и трусость, позволяющую другим вытирать о нее ноги, начиная со школы и заканчивая сегодняшним днем. Наверное, именно из-за этого так любила книги и выбрала соответствующую профессию, дабы скрыться на страницах чужих жизней, где герои были волевыми и сильными, а героини обладали твердым характером(ну может не всегда). Она же вечно принимала неверные решения, спотыкалась о последствия собственных ошибок и похоже набив множество шишек так ничему и не научилась.
Ладошки зудели нещадно и к вечеру твердое желание посмотреть в глаза Эльвире пересилило голос разума, тщетно уговаривавшего не наступать на г…но, пока оно еще больше не развонялось.
Поздно. Она не только уже наступила, но и изрядно в нем потопталась.
На косые взгляды Вика не обратила внимания, женщинам сплетничать не запретишь. А вот на раздевающий взгляд трудовика, Анатолия Павловича, решила ответить. Адреналин в крови зашкаливал, заставляя спину быть прямой, голос твердым, с нотками стали. Он как раз стоял на первом этаже возле своего класса, когда она напрявлялась в выходу. Ему было слегка за сорок, явно выпирающий живот и залысины на голове не прибавляли привлекательности, как и маленькие глазки под густыми бровями, почти сходящимися на переносице. Вика знала у него есть жена и трое детей, что делало ситуацию вдвойне неприятной.