Кристофер Хибберт
ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ АДМИРАЛА НЕЛЬСОНА
ГЛАВА 1
Бёрнем-Торп
Я воровал только потому, что другие не осмеливались на это
Вскоре после смерти жены священника, державшего приход в Бёрнем-Торпе, там появился ее брат, капитан Морис Саклинг, — надо было решать, как поступить с детьми. Их осталось восемь, младшему — всего десять месяцев от роду, и отец их, преподобный Эдмунд Нельсон, страшившийся самой мысли быть отныне за мать и отца, явно нуждался в совете и поддержке. Любящий, хотя и строгий родитель, он ревниво следил за подобающим поведением в доме, особенно за трапезами — детям, достаточно взрослым для того, чтобы сидеть за столом со всеми, запрещалось откидываться на спинку стула и даже носить очки: преподобный следовал примеру королевы Шарлотты, установившей такой порядок при дворе. Однако пастве своей Эдмунд Нельсон отнюдь не казался волевым человеком, да и сам прекрасно осознавал: ему не хватает характера и уверенности в себе, чтобы сделаться подлинным столпом церкви. Слишком уж он, по свидетельству биографа, чувствителен к пустякам и неуравновешен. Высокий, изрядно поседевший к сорока шести годам, он никогда не отличался физической крепостью. От суровых испытаний, выпадающих на долю учеников частной школы, его избавил отец, некогда выпускник Итона, тоже приходский священник, как, впрочем, и тесть, доктор Саклинг, пребендарий Вестминстера.
В Норфолке жило уже несколько поколений Нельсонов. Однако же, обладая хорошей родословной, они, как с грустью признавал Эдмунд Нельсон, чей дед по материнской линии являлся пекарем в Кембридже, не могли похвастать, в отличие от его покойной жены, высокими связями в обществе. Она, женщина твердая и прямодушная, запомнившаяся равно своим преклонением перед королевским флотом и ненавистью ко всему французскому, не упускала случая лишний раз отметить, что ее бабушка приходилась сестрой первому министру короля Георга II сэру Роберту Уолполу, получившему от него титул графа Оксфорда и жившему в роскошном замке Хутон-Холл милях в двадцати от Бёрнем-Торпа. Напоминания эти не пропали втуне — когда в 1791 году третий граф Оксфорд скончался, Эдмунд Нельсон объявил в доме траур, а одной из дочерей, к тому времени уже оставившей родительский кров, написал крупным, детским почерком: «У тебя есть все основания последовать моему примеру, а если кто-нибудь полюбопытствует, в чем дело, скажешь, что дед покойного графа, сэр Роберт Уолпол, приходился братом твоей прабабушке. Так что мы в родстве».
Тем не менее в Хутон-Холле Нельсонов никогда не принимали, а нечастые приглашения кузенам и кузинам Уолполам, обитавшим в Вултертон-Холле, выглядели как покровительственный жест богатых родичей по отношению к бедным.
Первый из лордов Уолполов, младший брат первого графа Оксфорда — мужчина с твердым характером и грубоватой наружностью, — говорил с выраженным норфолкским акцентом и благодаря связям брата сделался успешным дипломатом. Сын его, баронет, женатый на дочери герцога Девонширского, такими достижениями похвастать не мог, зато отличался более утонченными вкусами. Но в практическом отношении ни отец, ни сын какой-либо существенной поддержки Нельсонам не оказывали.
Ее скорее следовало ожидать от братьев матери — дядюшек Уильяма и Мориса Саклингов. Уильям, занимавший весьма прибыльную и необременительную должность уполномоченного Управления по акцизам, обитал в Кентиштауне, «весьма симпатичном, — как свидетельствует Лондонская энциклопедия, — месте, совершенно не отравленном лондонским смогом и располагающим дюжиной отличных таверн; сюда охотно отправлялись на отдых, особенно в летнее время, множество жителей столицы». Здесь он располагал уютным домом, с садом площадью в пять акров и чернокожим дворецким, откликавшимся на имя Прайс. На стенах висели портреты крупных вельмож, состоявших с хозяином в более или менее отдаленном родстве.
Хотя дяде Уильяму Саклингу удалось пристроить старшего из нельсоновских мальчиков клерком к себе в управление, главные надежды вывести детей в люди отец связывал не с ним, а с его братом Морисом — великодушным, щедрым человеком, капитаном королевского флота, отличившимся в недавней войне с французами на Карибском море и потому ставшим героем в глазах всей семьи. Состояние он унаследовал от преуспевающего отца — пребендария Вестминстерского аббатства и умножил его за счет премий, полагавшихся-морякам, захватившим вражеские суда; помимо того, после женитьбы на собственной кузине Мэри, дочери лорда Уолпола из Вултертона, ему досталось немалое приданое. Жили они в Вудтон-Холле и поддерживали дружеские отношения с целым рядом норфолкских семейств, находясь с кем в отдаленном, а с кем и в близком родстве, — Вудхаузами из Кимберли, Дюрантами из Скоттоу-Холла, Тауншендами из Рэйнема, Булленами из Бликлинга (в одну из дам этого семейства в свое время был безумно влюблен король Генрих VIII), наконец, с Джерминами из Дипдена, семейством, из которого в XVII веке вышел тот самый придворный вертопрах Генри Джермин, граф Сент-Олбани, сумевший благодаря щедрости короля Карла II заполучить и с толком использовать земли между Сент-Джеймской площадью и Пэлл-Мэлл, где и поныне многие улицы сохранили названия, полученные в честь членов его семьи или друзей.