Нацистские взгляды сблизили Юнити с до сих пор далекой от неё Дианой, которая сопровождала Боуд в Германию и вошла в тесный круг нацистского нобилитета. Фюрер не замедлил оценить расовую безупречность подруг, и газеты пересказали слова Адольфа Гитлера, который назвал их "совершенными образцами арийской женственности".
Но все это произошло несколько позже, а в первый раз Юнити увидела фюрера, определившего её судьбу осенью 1933 года, когда в составе английской делегации приехала на съезд нацистской партии. Он проходил с 1 по 5 сентября. В присутствии иностранных делегаций Гитлер обратился к Лиге германской культуры. Юнити пожирала фюрера глазами и упивалась звуками его голоса. "В первый же момент, когда я его увидела, я поняла, что нет больше никого, с кем бы я хотела встретиться", - заявила она. Сохранилась официальная нацистская брошюра, напечатанная через несколько недель после съезда, где поместили фотографию английской делегации, в составе которой Юнити оказалась единственной женщиной. Она изображена там в твидовом пиджаке с поясом, черной рубашке, перчатках и с рукой, поднятой в привычном германском приветствии. Юнити с неестественно напряженным лицом и всепоглощающим вниманием смотрит туда, где, как можно догадаться, находится Адольф Гитлер. В это время ему исполнилось 45 лет. Гитлер был более чем в два раза старше своей юной поклонницы, но у него было все, что сводит с ума женщин - успех, слава, деньги, а главное, власть, власть, которая обещает все и дает ещё больше.
В 1934 году Юнити оставалась в Германии чаще, чем в родной Англии. Но окончательно она утвердилась на немецкой земле с мая, приехав к баронессе Ларош.
Юнити Митфорд была подготовлена к встрече со своим идолом не только идеологически (полагая, например, что фашизм неизбежно распространится на весь мир, а евреи настолько живучи, что их нужно просто сжечь), но и... психологически. В Свинбруке, где располагалось поместье Митфордов, не терпели слабых людей. Сестры вонзали себе в руку перочинный нож, и боль следовало переносить, не высказывая никаких эмоций. В семье часто рассказывали жуткую историю о студенте-медике, наверное, чтобы приучить девочек к сложностям реальной жизни. Молодой человек из хорошей семьи подвесил над кроватью своей подружки замерзшую человеческую руку так, чтобы девица обязательно схватилась за холодную, как лед, конечность, когда потянется включать свет. Все с нетерпением ждали воплей девушки, но время шло и никто не кричал. Пошли посмотреть, что происходит. Юная леди сидела в кровати и ела отрубленную руку. Эти, несомненно, фрейдистские истории гармонировали с общей атмосферой дома пятого барона (в котором Юнити была пятым ребенком). Леди и лорд Редесдейлы были непредсказуемы и передали свою эксцентричность детям, отдавшимся всевозможным крайностям: Диана стала женой английского лидера чернорубашечников, Джессика - коммунисткой, Дебора - герцогиней, Нэнси - новеллисткой, Юнити - любовницей Гитлера.
Принцесса фон Гогенлоэ рассказала красивой иностранке, что фюрер время от времени обедает в полдень в ресторане "Остерия Бавария". Узнав об этом, Юнити устроила там засаду. Это случилось, по одним источникам, в конце 1934-го, по другим - весной 1935 года. Нежная блондинка с задумчивым взглядом и врожденным благородством аристократки регулярно приходила в "Остерию". Никто из постоянных посетителей толком не знал, что, собственно, изучает эта студентка, так как она плохо говорила по-немецки. Элла, официантка, получавшая от англичанки царские чаевые, с молниеносной предусмотрительностью предоставляла ей место напротив стола, который Гитлер считал своим.
Наконец, настойчивость Юнити была вознаграждена: её белокурые волосы (Фриделинда Вагнер верила, что Юнити их обесцвечивала) нордическая внешность, мечтательный взгляд, которым она пожирала фюрера, пробудили интерес Гитлера. Он послал помощника, чтобы завязать знакомство. Адъютант-эсэсовец Шауб, навел справки у владельца ресторана и сообщил фюреру, что это никому не англичанка. Гитлер пригласил юную студентку за свой стол. Беседа протекала вяло, так как девушка едва понимала по-немецки, а познания Гитлера в английском всегда оставались весьма скромными. С этого времени немецкого вождя и его английскую "леди" (он использовал эту форму обращения) все чаще видели вместе.
Юнити делала удивительно быстрые успехи в языке и скоро уже могла без всякого труда и даже с легким баварским акцентом вести беседу. С первой же минуты Гитлер, этот тонкий знаток женщин, воспламенился: его захватила ослепительная внешностью, горделивая походка, белокурые волосы и лайковая нежность кожи. Склонившись к раскрасневшейся Юнити, грудь которой оживленно поднималась и опускалась, Гитлер шептал ей на ухо: "Только англичанки обладают подобной кожей; частые дожди и долгие прогулки в восхитительном климате Британских островов создают такую". Наделенный живым воображением, фюрер увидел в английской студентке расовый шедевр, прототип германской красоты, подтверждение своей теории, что бритты и немцы-единственные представители германского класса господ; они созданы для того, чтобы править миром.
Гитлер оказывал иностранке, чрезвычайные милости.Стоило появиться Юнити, как его лицо светлело. Она всюду следовала за ним и его солдатами. Во время аннексии Чехословакии корреспондент лондонской "Санди экспресс" писал: "В этом напряженном кризисе национальной капитуляции мило прогуливалась юная английская женщина, светлые волосы которой падали на её плечи, как у какого-нибудь саксонского тана... На отвороте её серого твидового пиджака - эмблема свастики германского агрессора. Юнити Митфорд объявила на террасе Пражского Эспланад-отеля: "Я ношу её, потому что мне так нравится. Ее дал мне Гитлер!"
Юнити постоянно в эскорте Гитлера, её видели везде: в Байрейте, Мюнхене, в Берлине, во время партийных съездов в Нюрнберге, даже в Берхтесгадене. Редчайшая фотография ясно показывает отношение Гитлера к Юнити Митфорд. На ней Ева Браун и Юнити стоят плечом к плечу на трибуне партсъезда, где могли находиться исключительно персональные гости фюрера.
Ева Браун пишет о новоявленной Валькирии в презрительных и злобных тонах. Судя по дневнику, который она вела до второй попытки самоубийства, можно почувствовать её завистливую ревность и мрачное отчаяние. Были ли для них основания? Из всех женщин вокруг Адольфа Гитлера Юнити Митфорд более всего была готова вытеснить Еву с её привилегированного места. Браун не только много раз встречалась со своей соперницей, но по прямому приказу Гитлера должна была знакомить её со своим домом в Берхтесгадене. Ева получила воспитание в монастырской школе и никогда не могла позволить себе какого-либо нарушения этикета. Наверное, на душе у неё скребли кошки, но Ева демонстрировала по отношению к англичанке изысканную вежливость
Увлечение Адольфа Гитлера молоденькой девушкой зашло настолько далеко, что, когда капитан Фриц Видеманн (некогда, во время Первой мировой войны, командир Гитлера, а потом - его адъютант и эпизодический дипломатический сотрудник) возвратился из Лондона, где выполнял чрезвычайно важное задание и встречался с лордом Галифаксом, поспешил в Бергхоф, к Гитлеру, чтобы информировать его о результатах своей миссии, ему сказали, что фюрер занят и не может его принять! И чем же? Что могло так занимать Гитлера, чтобы он пренебрег сообщением о крайне натянутых отношениях с Англией? Фюрер прогуливался по зеленой травке с мисс Юнити Митфорд!
Гитлер, вероятно, ценил её крайнюю простоту и невинность - ведь Юнити никогда не испытала ни одной серьезной любовной истории.
Диана Мосли тоже восхищалась Гитлером, и одно время была почти так же близка к нему, как и её сестра Юнити. Она присоединялась к ним и другим видным нацистам во время ланча и вечерних парти в простой мюнхенской траттории на Шеллингштрассе. Диана вспоминала: "Я не находила его особенно привлекательным для женщин... У него был шарм великого умницы и, конечно, имелся ещё невероятный дар речи. Речи Гитлера, - как и у Ллойда Джорджа, который, я думаю, имел много общего с ним, - отличались исключительной эмоциональностью. Она была абсолютно бессознательной и, может быть, в ней проглядывалось нечто сексуальное... Люди стараются сейчас показать, будто он смотрел на Англию её (Юнити) глазами, но я считаю это абсолютной чушью. Люди не настолько просты. Он был невероятно блестящей, умной личностью, и никто не мог провести его за нос. Мысль о том, что если какой-нибудь англичанин входил в его комнату, то это уже была для него Англия, нелепа..."