Г-жа Керье,— муж ея был в отсутствии,— приняла его на веранде. Она удивилась, увидав его, и он должен был объяснить, как попал в Кабур, знал что Бланка здесь, и пожелал справиться о ней.
— Она совершенно благополучна,— отвечала г-жа Керье, никогда не обращавшая внимания на свою дочь;— она много веселится, и морской воздух оказывает на нее благотворное влияние. Да если позволите, я схожу отыщу ее; она будет приятно удивлена видеть вас.
“Совершенно благополучна, много веселится”. Мишель несколько минут чувствовал какое-то противуречивое волнение. Но появление Бланки разсеяло все подозрения, которыя было заскреблись в его сердце: она была очень худа, бледна, болезненна, и ея движения, походка, взгляд, вся она, наконец, была проникнута глубокой, неисцелимой, безконечной грустью.
На несколько минут она осталась наедине с Мишелем.
— Бланка! — вскричал он, взяв ее за руку,— Бланка! я должен был вас видеть!— Он стоял перед нею, всматриваясь в нее, стараясь прочесть ответ в ея глазах,— он впивал в себя ея присутствие. Она легким усилием отстранилас от него и прошептала трепетным, глухим голосом:
— Ах! вы безжалостны!..
— Не упрекай меня, прошу тебя,— молил он страстно,— я так страдал… Я больше не могу… Бланка, еслибы вы знали, что было со мною, когда в эти последния две недели я переезжал из города в город… речи, банкеты, все. Эта суматоха…
Молодая девушка протянула ему руку, но так как он сделал движение поднести ее в губам, она вновь отняла ее. После короткаго молчания, она прибавила:
— Раз судьба нас разъединяет, в чему вы меня преследуете?.. Мне так мучительно трудно вас забыть… а я должна постараться забыть вас… мы так слабы? я этого не понимала, но теперь поняла, теперь поняла…
На мгновение ея болезненный взгляд потерялся в пустоте, как будто ища там поддержки. Мишель вспомнил о священнике, который во время их разлуки занял такое видное место в ея жизни.
— Ах! — вскричал он, отвечая более на ея мысли, чем на слова,— мы достаточно страдали, и можем быть снисходительны в себе… Не будем тратить даром те несколько минут, которыя могут дать нам хоть немного счастия… Дай мне наглядеться на тебя… прочесть симпатию в твоих глазах… потом я уйду, и если ты хочешь, не вернусь более.
Она глухо прошептала, не поднимая глаз на него:
— Кажется, я этого-бы желала…
Он собирался ответить, но приход г-жи Керье помешал ему. Она была нарядная, улыбающаяся и радушная. Она пригласила Мишеля обедать. Онх готов был остаться, рискуя не попасть на политический банкет, но встретил тяжелый взгляд Бланки, приказывавший ему: “Уезжайте!.”
Он отказался.
Еще минуту он слушал болтовню г-жи Керье, что-то даже отвечал ей, наконец откланялся, и со смертной тоской в душе, снова отправился бродить по набережной, до прихода поезда. Море улыбалось, ласкаемое лучами заходящаго солнца; побледневшее небо, оттененное на горизонте широкой багровой лентой, казалось безконечным… О, равнодушная красота предметов кажется такой жестокой в часы скорби!..