Сусанна подошла к нему и ласковым материнским жестом положила ему на голову руку, тихо сказав:— Мой бедный друг!
Никакого враждебнаго чувства не было в эту минуту между мужем и женой, и Тесье ясно, как еще никогда, понял всю глубину их общаго несчастия. Он сознавал, что все недобрыя чувства, волновавшия Сусанну в то время, когда она отстаивала свои супружеския права, теперь замолкли; ни ревности, ни гордости не осталось в ея просветленной душе. Она страдала и только. Полная горя, глубоко сочувствуя своему бедному мужу, она пришла к нему и, кто знает, быть может, съумеет в своем сердце почерпнуть какое нибудь облегчение его страданиям.
— А, ты поняла и простила,— сказал он.
— Поняла и простила, да,— слабым голосом повторила Сусанна.
Мишель поцеловал ея руку. Молодая женщина не сопротивлялась и снова заговорила. Мало-по-малу голос ея окреп.
— Да,— звучали ея слова,— много времени должна была я употребить на то, чтобы понять и простить, но я видела, как ты страдаешь и борешься, мой бедный друг. Мне не за что сердиться на тебя; все, что было в твоих силах, ты сделал. Разве ты виноват в том, что оказался слабым.
Еле уловимый оттенок презрения послышался в ея последних словах, но Мишель не заметил его; он весь превратился в слух.
— Да,— продолжала Сусанна,— я много думала обо всем этом, особенно там, в Аннеси, подолгу оставаясь одна. Я ни о чем другом и думать не могла. Мало-по-малу я примирилась с совершившимся. Сначала мне казалось, что такое положение вещей может длиться вечно, но сейчас я ясно поняла, что это немыслимо. И знаешь до чего я додумалась? Я нашла единственный исход, ужасный и для меня, и для тебя, но который спасет нас обоих.
Она, приостановилась, точно собирая силы.
— Ты не догадываешься,— спросила с грустной улыбкой Сусанна,— о чем я говорю?
Мишель отрицательно покачал головой.
— A между тем, прежде тебе самому приходила в голову эта мысль, только потом ты прогнал ее. Теперь же необходимо на это решиться, необходимо…
Голос Сусанны снова упал, когда она произнесла:
— Я говорю о разводе, мой друг.
Мишель вздрогнул.
— Что с тобой? — вскрикнул он,— в уме ли ты?
— Да, Мишель,— с убеждением продолжала она,— это избавит нас от невыносимаго положения, которое должно окончиться. Ты станешь свободен и развод будет для тебя легче нашей теперешней совместной жизни.
— Перестань, пожалуйста,— прервал ее Тесье,— в том, что ты говоришь, нет смысла.
— Напротив очень много, ты сам со мной согласишься. Теперь тебе представляются различныя препятствия для этого; ты, без сомнения, думаешь: как согласиться на развод, против котораго я говорил, стать в явное противоречие с моими принципами? Ведь это поколеблет мое положение; уменьшит мое общественное значение!
Мигаель покачал головой, сказав:
— Нет, Сусанна, я и не думаю об этом. Поверь мне: если бы для того, чтобы вывести нас из нашего мучительнаго положения, мне пришлось только пожертвовать моим общественным значением, я бы ни минуты не колеблясь сделал это. Дело не в том, ты, Сусанна, дети…
— Что я! — сказала она и в ея голосе послышалась горечь.— Что обо мне говорить теперь! Я уже выстрадала все, что только можно перестрадать. Гораздо тяжелее развода была для меня та минута, в которую я узнала, что ты меня больше не любишь. Но o моих правах на тебя я не горюю. Мне больно видеть, как далек ты стал от меня, до того далек, что смотришь на меня почти как на врага.
— Право, Сусанна, никогда…
— Не опровергай меня, я безошибочно читаю в твоем сердце. Прошу тебя тоже не приписывай мне великодушия; Боже ты мой, если бы я только предполагала, что, удержав тебя против воли, я могу быть счастлива, я бы это сделала. Но я знаю, что в таком случае мы бы были все равно, что два каторжника, прикованные к одной цепи, которые под конец всегда ненавидят друг друга. A я не хочу этого.
— Тебе нечего бояться,— возразил Мишель.
Сусанна пожала плечами и, точно заглянув в недавнее прошлое, продолжала:
— Мне казалось прежде, что не видясь с нею, ты ее забудешь и потому потребовала от тебя полнаго разрыва. Я вижу теперь, что ошибалась, что ты любишь ее больше чем прежде. Неужели ты хочешь, чтобы я насильно удержала тебя, чтобы ты был точно на привязи? Я слишком горда и недостаточно жестока для этого. Как видишь, я не препятствие.