За представительницами непривилегированных социальных слоев права на образование не признавалось. Рассчитывать на него могли лишь дворовые девушки. «Учреждения и уставы, касающиеся до воспитания и обучения в России юношества обоего пола», изданные в 1774 г., предусматривали обучение дворовых, чтобы «они умели нянчить барских детей», не портить их «своею грубостью и пороками». Правда, с 1786 г. специальный указ позволил принимать девочек из непривилегированных сословий в так называемые народные училища,[402] но происходило это нечасто. Посылать девочек в школы — согласно традиции и консервативным обычаям — считалось «непристойным».[403]
Третьим — и самым распространенным — видом женского образования было семейное, домашнее. Даже в крестьянской среде в XVIII в. попадались грамотеи, обучавшие дома детей, в том числе девочек, чтению и письму. Мемуаристы XIX в. приводят примеры того, что женщины иной раз были готовы отказаться «от сарафана к Рождеству», чтобы «были деньги на псалтырь». Однако каких-либо сведений о том, как обучались девочки из среды непривилегированных сословий грамоте, найти не удалось.[404]
Дворянские источники личного происхождения, напротив, дают богатейший материал по истории домашнего женского образования. Они позволяют проследить, как изменились за две трети XVIII столетия образовательно-воспитательные воззрения, как трансформировались ценностные ориентации матерей в семьях привилегированного сословия и как они, в свою очередь, повлияли на жизненные модели самих матерей и их детей.
Прежде всего, обращает на себя внимание обнаружившееся примерно во второй трети XVIII в. рациональное стремление родителей не просто вырастить ребенка — уберечь от болезней, сохранить здоровье, «напитать», как то было характерно для крестьян («Мать подкладывает ему (ребенку) всегда хлеба и при удобном случае под подушку на ночь кладет ломоть, чтобы ребенок поел утром, так как он просить не посмеет…»),[405] но и дать образование. Забота об образовании детей — и мальчиков, и девочек — стала быстро превращаться в веление времени. «Надобно отдать справедливость здешним родителям, — полагал камер-юнкер Ф. В. Берхгольц. — Они не щадят ничего для образования детей своих. Вот почему и смотришь с удивлением на большие перемены, совершившиеся в России в столь короткое время…»[406]
В первую очередь это суждение, разумеется, касалось мальчиков. В их воспитании велика была роль отца, чей безграничный авторитет «без дальнего чадолюбия и неги» благоприятствовал успеху. Однако зачастую не меньшее участие в деле образования сына принимала и мать,[407] а уж уровень первоначального обучения прямо зависел именно от женщины.
В зависимости от средств семьи — а обучение в то время стоило немало — маленьким дворянкам старались дать более или менее «приличное» образование. Девочек с измальства, с 5–6 лет, учили грамоте — «сажали за букварь» («По шестому году посадили меня за букварь и к часовнику…»).[408] Делали это сами родители — чаще мать («Мне уж было семь лет, и грамоте уже была выучена, и мать моя учила писать»; «…если бы не мать их, женщина простая и вовсе не образованная, то едва ли он и сестры его научились бы грамоте»). Очень часто образованием младших детей в доме занимались старшие сестры, уже выучившиеся, особенно когда на образование младших средств не хватало (ср.: «Когда мне исполнилось семь лет… меня перевели от няни к сестре моей, которая, как вторая мать, занималась со мною, начав учить меня и грамоте, и музыке…»).[409]
402
Учреждения и уставы, касающиеся до воспитания и обучения в России юношества обоего пола. Т. 1. СПб., 1774. С. 93–94; ПСЗ. T. XXII. СПб., 1830. № 16275. С. 465.
403
Фальборк Я. Г., Чарнолуский В. Народное образование в России. СПб., 1900. С. 19; Озерецкая Ф. С. Женское образование… С. 141.
404
Чукмалдин Н. М. Мои воспоминания. СПб., 1899. С. 6–7; Семевский В. И. Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II. СПб., 1872. Т. 1. С. 282–286; Курмачева М. Д. Крепостная интеллигенция в России. Вторая половина XVIII — начало XIX в. М., 1983. С. 94–99, 104–106; Узунова Н. М. Из истории формирования крепостной интеллигенции в России: по материалам вотчинного архива Голицыных // Ежегодник ГИМ. М., 1960. С. 114–124.
407
Болотов. С. 128; Державин. С. 6–11; Данилов. С. 20; Неплюев И. И. Записки. СПб., 1893. С. 4–9; Толченов. С. 29; Печерин. С. 595.
409
Дашкова. С. 105; Сабанеева. С. 89; Лабзина. С. 17–18; Скалон. С. 292, 352; Незатейливое воспитание. С. 493.