— Разумеется, — сказал я и взял ее руку в свою. — И это было на самом деле правильно — результат говорит сам за себя.
— Это верно.
— Бетель, я сказал о Ноэле то, что действительно думаю о нем. И заслуга в том, что он такой, целиком принадлежит вам.
Она сжала мою руку и тут же отпустила.
— То, что вы говорите, похоже на правду. Попробую в это поверить.
37
Майло заехал ко мне домой в четыре. Я работал над монографией и провел его в кабинет.
— Здесь масса всего на Дауса. — Он встряхнул свой кейс и поставил его мне на стол. — Только вряд ли пригодится.
— Может, и пригодится. Если потребуется возвращать то, что он уже успел хапнуть из состояния.
— Да, — сказал он, — надо же поаплодировать частному расследованию. Как ты?
— Отлично.
— Правда?
— Правда. А ты?
— Все еще работаю. Адвокату Лафамилья нравится мой стиль.
— Она женщина со вкусом.
— У тебя точно все нормально?
— Точно. В пруду у меня вывелись мальки, они живут и развиваются, так что я в отличном настроении.
— Мальки?
— Хочешь посмотреть?
— Конечно.
Мы спустились в японский садик. Он не сразу разглядел мальков, но потом все-таки их увидел. И улыбнулся.
— Да, они славные. Чем ты их кормишь?
— Размолотым кормом для рыбок.
— А их не съедают?
— Некоторых съедают. Но самые быстрые выживают.
— Ясно.
Майло уселся на камень и подставил лицо солнцу.
— Вчера поздно вечером в ресторане появился Никвист. Поговорил несколько минут с Доном, потом уехал. Похоже, на прощание. Фургончик был упакован для длительного путешествия.
— Ты это узнал от своего наблюдателя?
— Со всеми подробностями. И когда ты уехал — с точностью до секунды. У него просто мания детальных отчетов. Если бы я не был дураком, то велел бы ему походить за тобой.
— А он смог бы помочь?
Он усмехнулся.
— Вероятно, нет. Там артрит и эмфизема. Но у него чертовски хороший почерк.
Он посмотрел на лист бумаги, вставленный в машинку.
— Что это такое?
— Моя монография.
— Значит, все вернулось в норму, а? Когда ты увидишь Мелиссу?
— Ты имеешь в виду лечение?
— Угу.
— Как можно скорее — как только она вернется в Лос-Анджелес. Я звонил им с час назад, она сказала, что не хочет отходить от матери. Врач, с которым я разговаривал, сомневается, что Джину можно будет перевезти раньше, чем через неделю. Потом потребуется домашний уход.
— Боже мой, — сказал он. — Мелиссе уж точно пригодятся твои сеансы. А может, и всем, кто с этим соприкоснулся, стоит пройти курс лечения.
— Я оказал тебе крупную услугу, а?
— Это точно. Когда буду писать мемуары, то отведу ей отдельную главу. Адвокат Лафамилья говорит, что согласна быть моим литературным агентом, если я это все-таки сделаю.
— Что ж, из нее, вероятно, выйдет хороший агент.
Майло улыбнулся.
— Для Дауса с Энгером наступает время поджаривания задницы. Мне почти что жалко их. Скажи-ка, ты давно ел? Что до меня, то я не прочь основательно перекусить.
— Я плотно позавтракал, — ответил я. — Но есть одно дело, которым бы неплохо заняться.
— Что за дело?
Я сказал ему.
— Боже милосердный! Может, уже хватит?
— Мне необходимо знать. Ради общего блага. Если тебе не хочется этим заниматься, то я попробую справиться сам.
Он сказал:
— Нет, вы только подумайте! — Помолчал с минуту. — Ладно, прогони-ка все через меня еще разок — в деталях.
Я повторил.
— И это все? Телефон на полу? Это все, что у тебя есть?
— По времени все совпадает.
— Ладно. Проверить это можно будет, наверно, без особых трудностей. Вопрос в том, был ли это звонок за дополнительную плату, как междугородный.
— Из Сан-Лабрадора в Санта-Монику звонок междугородный; я уже видел счет.
— Мистер Детектив, — сказал Майло. — Мистер Частный Сыщик.
Это заведение выглядело не так, как обычно выглядят заведения подобного рода. Викторианский дом, расположенный в рабочем районе Санта-Моники. Два этажа, спереди большая веранда с качелями и креслами-качалками. Обшит досками, выкрашен в желтый цвет с белой и нежно-голубой отделкой. На улице припарковано много машин. Еще несколько на подъездной дорожке. Участок лучше благоустроен и содержится в большом порядке по сравнению с другими в этом квартале.
— Ну и ну, — сказал я, показывая на одну из стоявших на подъездной дорожке машин. Черный «кадиллак-флитвуд» 62-го года.
Майло припарковался.
Мы вышли из машины и осмотрели передний бампер «кадиллака». Глубокая вмятина и свежая грунтовка.