— Принести вам что-нибудь, мистер Д.? — спросила девушка.
Он покачал головой: «Нет». Тоже с усилием.
Девушка удалилась. Мы с Майло вошли в комнату. Я закрыл дверь.
— Здравствуйте, мистер Датчи, — сказал я.
Холодный кивок.
— Вы помните меня? Алекс Делавэр? Девять лет назад?
Часто мигая, он с трудом выговорил:
— Док… тор.
— Это мой друг, мистер Майло Стерджис. Мистер Стерджис, это мистер Джейкоб Датчи. Добрый друг Мелиссы и ее матери.
— Садитесь. — Он показал на стул. Единственным другим предметом мебели был круглый ореховый стол гораздо более благородного происхождения, чем комод. Обтянутый кожей верх частично прикрыт салфеткой. На салфетке — чайный сервиз. Рисунок точно такой же, как и тот, который я видел тогда в маленькой серой гостиной. — Чай?
— Спасибо, нет.
— Вы, — обратился он к Майло, — похожи на… полисмена.
— Он и есть полицейский. Сейчас в отпуске. Но здесь он не в официальном качестве.
— Понимаю. — Датчи сложил руки на коленях.
Я вдруг пожалел о приходе сюда, и все это нарисовалось у меня на лице. Будучи джентльменом, он сказал:
— Не беспокой… тесь. Говорите.
— Нет нужды об этом говорить. Считайте, что мы нанесли вам дружеский визит.
Полуулыбка тронула его бескровные губы, похожие на сделанный бритвенным лезвием разрез.
— Говорите… что… хотите. — Пауза. — Как?
— Просто догадался, — ответил я, поняв его вопрос. — Вечером накануне того дня, когда Макклоски был сбит машиной, Мадлен сидела у постели Мелиссы и звонила по телефону. Я видел, он стоял на полу. Она позвонила вам сюда и сообщила о гибели Джины. Просила вас заняться этим. Выступить в вашей прежней роли.
— Нет, — возразил он. — Это… ошибка. Она не… ничего.
— Вряд ли это так, сэр, — заговорил Майло, вытаскивая из кармана листок бумаги. — Здесь зарегистрированы телефонные переговоры. Они велись в тот вечер по частному номеру Мелиссы и учтены до минуты. Было сделано три звонка в течение часа. Сюда, в хоспис[23] «Приятный отдых».
— Косвен… ная… улика, — сказал Датчи. — Она говорит… со мной… все время.
— Мы видели машину, сэр, — продолжал Майло. — «Кадиллак», зарегистрированный на ваше имя. Интересные повреждения спереди. Мне представляется, что полицейская лаборатория сможет с этим поработать.
Датчи посмотрел на него, но без всякого беспокойства — казалось, он оценивает одежду Майло. Майло оделся довольно-таки хорошо. Для него. Свое мнение Датчи оставил при себе.
— Не волнуйтесь, мистер Датчи, — успокоил его Майло. — Это не для протокола. Как бы то ни было, вас не предупредили о ваших правах, поэтому ничто из сказанного вами не может быть использовано против вас.
— Мадлен не… имела… ничего… общего… с…
— Если даже и имела, то нам на это наплевать, сэр. Мы просто хотим связать концы с концами.
— Она… не имела.
— Прекрасно, — сказал Майло. — Вы все это придумали самостоятельно. Волна преступности из одного человека.
Улыбка Датчи была неожиданно быстрой и полной.
— Крошка. Билли. Что… еще вы… хотите… знать?
— Чем вы заманили туда Макклоски? — спросил Майло. — Использовали его сына?
Улыбка Датчи задрожала и исчезла, подобно слабому радиосигналу.
— Не… честно. Но… больше… никак.
— Кто ему звонил? Ноэль? Мелисса?
— Нет. — Он затрясся. — Нет. Нет, нет. Клянусь.
— Успокойтесь. Я вам верю.
Прошло немало времени, пока лицо Датчи перестало трястись.
— Так кто же звонил Макклоски? — повторил свой вопрос Майло. — Определенно это были не вы.
— Друзья.
— И что эти друзья сказали ему?
— Сын. Попал в беду. Нужна… помощь. — Остановка, чтобы перевести дыхание. — Струны… отцов… ского… сердца. — Датчи сделал мучительно медленное движение, будто за что-то тянет.
— Откуда вы знали, что он клюнет на это?
— Не… знал. По… думал.
— Вы выманили его байкой про сына. А ваши друзья переехати его.
— Нет. — Он указал на накрахмаленную грудь своей рубашки. — Я сам.
— Вы все еще водите машину?
— Иногда.
— Так-так.
— Еще… бы. Пять… сот. — Неподдельная радость на бледном лице.
Майло сказал:
— Вы и Парнелли.
Тонкий смешок.
— Наверно, глупо спрашивать почему.
Он с усилием покачал головой.
— Нет. Ни… сколько.
Молчание.
Датчи улыбнулся; ему снова удалось поднести руку к груди.
— Спра… шивай… те.
Майло закатил глаза.
Я спросил:
— Почему вы это сделали, мистер Датчи?
Он встал, покачнулся, взмахом руки отказался от нашей помощи. Ему потребовалось целых пять минут, чтобы выпрямиться. Я знаю, потому что все это время смотрел на секундную стрелку своих часов. Еще пять минут, и он добрался до каталки и с торжеством оперся на нее.