Этой ночью они снова занимались любовью почти до утра. Если честно, то первые полтора часа, которые они провели наедине, Сэнди дулась на Нэша и одновременно пыталась соединить воедино кусочки головоломки. Потом она улеглась в постель, отвернувшись от Нэша и твердя себе, что сегодня не позволит ему и пальцем к себе притронуться. Впрочем, ее собственное тело было другого мнения…
Она сдалась мгновенно, едва теплая рука Нэша скользнула по ее наряженному плечу, и они любили друг друга до изнеможения, до полного опустошения, словно дикие животные.
Сейчас Нэша не было. Он отправился за апельсиновым соком, и Сэнди вовсе не надо было подключать дедукцию, чтобы понять, что его нет слишком долго.
Вообще-то он вел себя молодцом. Не всякий выдержит такое стремительное развитие событий. Конечно, его интересовал секс, но разве Нэш Оуэн когда-нибудь испытывал недостаток в девушках? Вряд ли.
А она сама? Почему в присутствии Нэша у нее атрофируются мозги и она даже забывает о своей новой работе, которая очень важна для нее? Неужели она привязалась к этому светловолосому крепышу с язвительным языком? Или все дело в сексе?
Она спустила ноги с кровати. Раньше секс не истощал ее до такой степени.
Со всеми тремя своими парнями Сэнди занималась сексом в разные периоды своей жизни. Том Апдайк лишил ее невинности на заднем сиденье папиного автомобиля во время выпускного бала — тогда Сэнди не испытала ничего, кроме боли и тоскливого равнодушия. К тому же Том забыл застегнуть брюки, провожая ее домой, и она, заметив это, сбежала с полпути, после чего их дороги, как вы понимаете, разошлись.
Вторым был Берти Хорн в колледже. Автомобиля и, соответственно, заднего сиденья у него не было, брюки он застегивал, однако кончал значительно раньше, чем Сэнди начинала хоть что-нибудь чувствовать. После этого он засыпал, а она брела в ванную, недоумевая, почему все так превозносят сексуальные радости.
Третьим стал Бен Тимберли, пришедший в один прекрасный день чинить ее стиральную машину. Она называла его Малыш Бенни, хотя в парне было два метра роста, двести фунтов мышц и море обаяния. Угадайте, почему он стал Малышом? Потому что в юности перепил анаболиков и стероидов, качаясь на тренажерах.
Сэнди расхохоталась, вспоминая своих незадачливых партнеров по постели. Господи, неужели впервые после стольких лет она может над этим смеяться?
Она всю жизнь думала, что физически не может достичь оргазма. Ей и в голову не приходило, что в этом могут быть виноваты парни. И вот явился Нэш Оуэн…
Она возбуждалась, даже просто вспоминая о нем. Разумеется, Нэш Оуэн был вполне способен вскочить с постели, в чем мать родила, распахнуть окно и заорать на весь мир, что они только что занимались любовью, но он никогда не сделает этого, не удостоверившись, что Сэнди получила такое же полное удовлетворение, как и он сам.
А она его получала, будьте уверены, Нэш открыл ей такие эрогенные зоны, о которых она и не подозревала, научил таким вещам, о которых она и не слышала, но при этом не чувствовал и не выказывал ни малейшего превосходства, наоборот, искренне восхищался ее сексуальностью и раскованностью.
Сэнди перевела дух и торопливо разложила бумаги в другом порядке. Надо успокоиться и взять себя в руки. Не думать о Нэше Оуэне и о том, что он с ней делал прошлой ночью…
Работа есть работа, к тому же после раскрытия этого дела они разъедутся по домам и никогда больше…
Замок щелкнул, и Сэнди на всякий случай потянулась к подушке, под которой лежал пистолет.
— Сэнди, это я.
На лице Нэша цвела радостная улыбка, словно они встретились после долгой разлуки. Сэнди без лишних слов взяла у него из рук большой бумажный пакет и сунула в него нос. Эклеры! Она выудила самый аппетитный и разинула рот, чтобы укусить воздушное тесто, наполненное легким и пышным кремом, когда до нее донесся притворно сердитый голос Нэша:
— «Спасибо» мне было бы вполне достаточно.
— Шпашибо…
— Хоть одну штучку оставишь?
Она ревниво пересчитала эклеры. Пять штук. Многовато, но они такие легкие…
— Понял, понял, давай-ка, я сразу отложу себе одну. Меньше соблазна, знаешь ли. О, да это не так уж плохо…
— Это прекрасно, Нэш! Давай, рассказывай.
— Что именно, моя прелесть?
— Где ты был, моя радость? Эклеры не могли занять полтора часа.
— Ты скучала без меня, рыбка моя? Больше, чем ты можешь это даже представить!
— Нет, не скучала.
— Врешь.
Он наклонился и поцеловал ее голое колено. Она с визгом и смехом отпрянула от него.