Начало Средних веков принято считать периодом дефляции, способствовавшей экономическому упадку во всей Европе. Но даже этого нельзя утверждать с полной уверенностью. Вообще говоря, похоже, что сокращение торговли привело к уменьшению количества денег в обращении, а не наоборот. В исторических источниках мы находим достаточно много жалоб на дороговизну товаров и порчу монеты, чтобы считать дефляцию всего лишь локальным явлением в регионах, где войны и миграции разрушили рынок и денежная экономика стала съеживаться по мере того, как люди прятали свои сокровища. Но там, где, как в Северной Италии, рано возрождается торговля, мы немедленно видим, как все мелкие князьки начинают соперничать друг с другом в порче монеты — идет процесс, который, несмотря на ряд безуспешных попыток частных торговцев создать лучшее средство обмена, продолжался в течение столетий, так что Италия завоевала репутацию страны с наилучшими авторами, пишущими о деньгах, и с худшими деньгами.
Но, хотя теологи и юристы дружно осуждали эту практику, она не прекращалась, до тех пор, пока бумажные деньги не предоставили правительствам еще более дешевого метода обмана народа. Разумеется, правительства не могли навязывать народу плохие деньги, не прибегая к самым жестоким мерам. Вот как в одном юридическом трактате кратко изложена история наказаний за простой отказ принимать официальные деньги: «От Марко Поло мы узнаем, что в XIII столетии китайский закон карал за отказ принимать императорские бумажные деньги смертью. Двадцать лет каторги, а в некоторых случаях смертная казнь, были наказанием за отказ принимать французские ассигнации. Раннее английское право предписывает рассматривать отказ принимать правительственные деньги как государственную измену. В эпоху американской революции отказ от приема банкнот Континентального Конгресса рассматривался как враждебный акт и иногда вел к потере права на взыскание долга».[34]
Некоторые из первых банков в Амстердаме и других местах обязаны были своим появлением попыткам купцов обеспечить себя стабильными деньгами. Однако укреплявшийся абсолютизм вскоре подавил все усилия, направленные на создание негосударственных денежных единиц. Вместо этого он покровительствовал развитию банков, выпускавших банкноты, выраженные в официальных правительственных деньгах. На этом примере можно показать, как подобное развитие событий открыло двери новым политическим злоупотреблениям, причем показать нагляднее, чем на материале истории металлических денег.
Говорят, китайцы, наученные своим горьким опытом с бумажными деньгами, пытались навсегда запретить их (разумеется, безуспешно), еще до того, как их изобрели европейцы.[35] Конечно, европейские правительства, узнав о новой возможности, начали безжалостно ее эксплуатировать, но не для того, чтобы обеспечить людей качественными деньгами, а чтобы получить для казны как можно большую прибыль. С тех пор как в 1б94 г. британское правительство продало Банку Англии ограниченную монополию на выпуск банкнот, главная забота всех правительств состояла в том, чтобы не дать власти над деньгами, ранее основанной на прерогативе чеканки монеты, ускользнуть из их рук, перейдя к действительно независимым банкам. На некоторое время господство золотого стандарта и вера в то, что его поддержание есть важный элемент престижа, а вынужденный отказ от него — национальный позор, существенно ограничили эту власть. Это дало миру единственный продолжительный период (около 200 лет) относительной стабильности, в течение которого могла развиться современная промышленность, страдавшая, впрочем, от периодических кризисов. Но как только около 50 лет назад мир осознал, что конвертируемость в золото есть просто способ контроля за количеством денег, и что это и было реальным фактором, определявшим их ценность, правительства начали предпринимать отчаянные попытки уклониться от соблюдения дисциплины, и деньги сделались, более чем когда-либо, игрушкой в руках политиков. Лишь немногие великие державы сохранили на время хоть какую-то стабильность денег, привнеся ее также в колонии, входившие в состав их империй. Но, например, ни Восточная Европа, ни Южная Америка никогда не знали длительных периодов денежной стабильности.
34
A.Nussbaum, Money in the Law, National and International (Foundation Press, Brooklyn, 1950), p. 53
35
См. On Chinese Currency. Coin and Paper Money (Willem Vissering, Leiden, 1877) и «Taper Money — A Cycle in Cathay» (Cordon Tullock, Economic History Review, IX/3, 1956), которые, однако не упоминают часто повторяемой истории об «окончательном запрете».