ГОРАЛИК. И делал что? Ее же невозможно читать и ничего не делать?
ЛЬВОВСКИЙ. Нет, ничего не делал, мне просто было интересно. В смысле, если бы вырос физиком, то был физиком-теоретиком, например. И палеонтологом тоже – теоретиком, хотя я не очень знаю, что такое палеонтолог-теоретик (эволюционный биолог, может?). Потом постепенно я начал читать что-то еще. Видимо, какую-то художественную детскую литературу, но подробности ускользнули из памяти, – разве что, да, была прекрасная книжка, это я был совсем маленьким, года три-четыре, – и это была книжка сказок Сергея Козлова. Они, кажется, были еще даже не про ежика и медвежонка – то есть эти двое присутствовали, но не в качестве главных героев. И вот сказку про то, как заяц пожелал, чтобы лес превратился в морковный, и тогда волки ушли бы из леса, потому что волки не любят сладкого, – эту сказку я помню. Была еще трогательная история про водолаза и рыбку, такой, что ли, адаптированный вариант «Русалочки», не помню автора. Еще книжки Святослава Сахарнова, которые, впрочем, все-таки не совсем фикшн, если я правильно помню. Он был такой писатель-маринист для детей, ученик Бианки, главный редактор журнала «Костер», – и в этом качестве, как выяснилось уже сильно позднее, напечатал там, в частности, «Маленький буксир» Бродского, – а еще в том же журнале работали редакторами Лосев и Уфлянд.
ГОРАЛИК. Была его книга про негритенка, который стал юнгой.
ЛЬВОВСКИЙ. Да-да-да, точно.
Кроме того, были сборники сценариев радиоспектаклей КОАПП,[2] по радио они прошли еще, кажется, до моего рождения. И «Клуб знаменитых капитанов» – тоже сценарии, и тоже радиоспектаклей, авторами которых были такие Владимир Крепс и Климентий Минц: последний в конце 1920-х составлял собой половину «Кинематографической секции ОБЭРИУ», у него есть короткие мемуары на этот счет. «Клуб знаменитых капитанов», впрочем, не оставил по себе сколько-нибудь детальных воспоминаний, а «КОАПП», автором которого был человек по имени Майлен Константиновский, инженер-акустик по первой специальности, – так вот, это было ужасно мило. Я интересовался естественными науками и живой природой – и там как раз были эти самые животные, которые обсуждали между собой… не знаю… приспособления, наверное, какие бывают у животных, – потому что вся история была про бионику, очень модное в то время дело. При этом уже тогда было понятно, что это все (ну, слов я таких не знал, конечно) узнаваемые социальные типажи. Например, кашалот, неизменный председатель заседаний этого самого Комитета охраны авторских прав природы, был такой добродушный, несколько, как бы это сказать, недалекий советский бюрократ. При нем была птица-секретарь, дама в возрасте примерно лет пятидесяти, очень преданная своему начальнику, – и прочие, тоже очень узнаваемые типажи из той жизни. Есть у меня почему-то впечатление, что персонажи остеровских «38 попугаев» имеют к ним некоторое отношение, хотя бы и не совсем прямое.
Потом были «Три мушкетера» со всеми сиквелами. Меня, правда, не удалось заставить читать Фенимора Купера и Майн Рида – за исключением «Всадника без головы», это было чудовищно, невероятно скучно: детская литература вообще быстро устаревает, насколько я понимаю, нынешние дети уже и «Трех мушкетеров» читать не очень могут. Почему-то очень нравилась мне книга «Капитан Сорви-голова» Луи Буссенара, про англо-бурскую войну. Роман 1901 года – то есть даже не то что по горячим следам написанный, а непосредственно во время войны, и в нем очень виден антиколониальный (а учитывая, что автор – француз, видимо, еще и чисто антибританский) сантимент: героические буры сражаются с превосходящими силами оккупантов за свободу своей родины, а еще более героический юный француз им помогает. Будучи недавно в ЮАР, я вспомнил об этой книге, кажется, первый раз с того самого времени, и поразил собеседника названием старой марки голландских ружей, стоявших на вооружении буров, почему-то оно мне запомнилось. На выборах 1948 года, как мы теперь знаем, героические бойцы за свободу Трансвааля и Оранжевой проголосовали за Национальную партию, которая ввела режим апартеида, – в том числе в видах «компенсации коренному населению, пострадавшему от англичан», но книга в советском обиходе осталась, как бы это были какие-то другие буры.
Были и какие-то другие – из той же серии «Библиотека фантастики и приключений» с завитушками на обложке. Даже, кажется, «Обитаемый остров» я читал первый раз в этом издании…
ГОРАЛИК. Ты очень подробно рассказал, что читал, но старательно уклонился от рассказа о том, каким ты был.