Надя даже попробовала перед Алёной изобразить этот танец. Потом неровным голосом продолжила:
— Это она у нас по праздникам пила приличные напитки, а сама с братом — в конце уже всё подряд, бражку, настойки аптечные… Пару раз у них флаконы из под одеколона видела, наверное когда совсем без денег оставались. Я сначала сильно переживала, плакала, бегала проверять как они там. Особенно зимой страшно было, чтоб не на полу, а то почки простудят, или вообще чтоб до дома доходили. Боялась, что отравятся, рвотой задохнутся, ослепнут…А потом — устала, поняла что пользы не будет, только нервы себе сорву.
Надя поболтала остатки вина в своём бокале, вздохнула и продолжила:
— Когда брата не стало, то она вообще по городу гулять начала, по подружкам старым. Они мне поперву звонили, просили: "Софию Ивановну заберите, а то с ней плохо стало". Когда-то в лифте заснула кода из гостей ехала, так в нём и провалялась, пока я не приехала забрать. Её уже по окрестности все знали: "Приди, забери мать".
Алёна в какой-то момент решилась спросить:
— А домой к себе под контроль забирали?
— Я пару раз забирала её к себе, пожить с нами, — именно эта часть рассказа Наде далась с особым трудом. — Она тут кроить пробовала, с ножницами наперевес вещи портила, толком попасть никуда не могла — в глазах же всё уже двоилось. Целится и матом орёт. Нервная когда трезвая, психозная. Даже буйная, настроение всё время плохое, на меня уставится и начинается: все вокруг — враги, все виноваты что её сын погиб. Я — особенно, сестра и не уберегла. И обидчивая, всё что скажешь, то сразу оскорбляется, и к сердцу принимает. Получалось, что я её всё время обидеть хочу. Всё выворачивала, чтоб я была виновата. Она — ты же знаешь, ростом не меньше меня, а куда как массивнее. Попробуй её урезонить, ведь могла и в драку полезть, кроме того что ругательствами осыпала. Однажды подошла сзади и душить начала, приговаривая "Вот тебе за брата".
Алёна понимающе кивала, а Надя грустно продолжила:
— Я заметила, что и сама стала дико раздражительной, на всех отрываться. И поняла, что вот сейчас моя жизнь под откос и скатится.
И Алёна услышала окончание этой истории:
— Не могла я позволить детям такую обстановку дома, она просто стала опасна. Короче, когда она последний раз пришла пьяная, я её выгнала и сказала, чтоб ноги её больше в моём доме не было!
— И ты совсем ничего про неё не знаешь?
— Не знаю. В квартире её какие-то амбалы теперь живут, типа за долги отняли. Куда-то ушла.
— И примерно где она может сейчас обитать не знаешь?
— Даже понятия не имею, — ответила Надя. — Может куда на заработки подалась, — сделала она слабое предположение.
— На заработки? — с сомнением повторила Алёна.
— Ну, ты понимаешь, не могла же я её дома у себя держать! Что девочки бы видели? А Стасик? Да, он бы от меня ушёл. Он покой любит, тишину. Фильм там вечером посмотреть, после работы всегда такой уставший. А тут она — песни поёт матерные, зовёт к столу, а потом рассказывает какой он гавнюк. Соседи лыбились, я это видела. Девочки мои не понимали куда им забиться.
— И понимаешь, — продолжила она, — Я как подумаю, что у меня мать — алкоголичка, а брат — шизофреник, мне так муторно становится: "Кто тогда я? А мои девочки?" Это если Стасик уйдёт, то я или алкоголичкой стану или пойду голая в фонтане купаться? Что хуже?
— Ну, это легко можно объединить, — усмехнулась подруга. — Но в целом, почему ты так себя ставишь? Ты что тоже в детстве качелями по голове получала? Нет? Так почему бы тебе на себя такое примерять? И мама твоя — она что? Наследственная что ли алкоголичка? Бабушку свою помнишь?
— Помню бабушку.
— И как она?
— Самогон, конечно в доме не выводился, но она в основном в огороде работала… Я так её и запомнила — всё что-то копошилась. Но у неё другая жизнь была, хозяйство.
— Понимаешь, если бы тебе тот бабушкин огород, ты бы мигом забыла вычислять себе наследственность.
— Это да, — вспомнила Надя бескрайние ухоженные грядки. — Но я огороды не люблю.
— А кто их любит? Это тебе не клумба под балконом. Ты мать найти можешь? — перевела она беседу.
— Как? Ты такое скажешь. И зачем?
— Твой брат — ментом был. Попроси друзей, если жива — думаю, найдут. Понимаешь, тебе же самой от этого очень плохо. Я сразу как тебя увидела — поняла, что-то у тебя страшное происходит. Ты же всё время варишь в голове как там она бомжует. Прикинь ночует где-то…