Толчки Хаято стали глубже и настойчивей, но Тетсу и это принял без сопротивления. Было заметно, что он и сам получает наслаждение, когда член брата скользил между его мягких влажных губ. Зрелище было настолько завораживающим, что Хаято не знал, что доставляет ему больше кайфа: как брат ласкает его горячим языком и губами или вид нежного покорного лица Тетсу в этот момент. Чувствуя приближение оргазма, парень напрягся, замер и уже хотел вынуть член изо рта братишки, но Тетсу крепко держал его руками… Через секунду Хаято кончил в рот мальчика, а тот так увлекся процессом, что продолжал ласкать его. С губ его срывались капельки спермы, и Тетсу облизывался, желая проглотить все до последней капли. Перед тем, как блаженно откинуть голову назад, на мягкую подушку, Хаято запечатлел в своем сознании улыбающееся лицо Тетсу, довольно слизывавшего с кончика головки остатки спермы. По телу парня пробежала сладкая дрожь, и он понял, что снова возбуждается.
— Ты такой вкусный! — сказал мальчишка, проворно подбираясь к брату и все еще облизываясь. — Я надеюсь, мы на этом не остановимся?
— Конечно, нет, — улыбнулся Хаято, нежно обнимая его за талию. — Мы будем делать это, сколько ты захочешь.
— Я бы хотел вообще не останавливаться, — шептал Тетсу, обхватывая мочку уха брата влажными губами, затем нежно прикусывая ее. — Но не хочу, чтобы отец утром застал нас за этим делом.
Слова братишки больно кольнули Хаято в сердце. Он успел позабыть о том, что сегодня — их последняя ночь. Он прикусил губу, чтобы не разрыдаться и не выдать происходящего Тетсу. Уткнувшись лицом в грудь брата, он позволил мальчишке обнять себя.
«Я не стану… не стану… Я буду сильным. Я выдержу. Ради него!»
Братья передохнули совсем немного, какую-то пару минут, а потом ненасытные тела снова загорелись пламенем, требовавшим выхода. Они целовались, переплетая ноги и руки, тесно желая слиться воедино, и жалея о том, что это невозможно. Тетсу то и дело шептал на ухо брату нежные слова, бесконечные признания в любви. И каждое слово резало Хаято по сердцу, ранило его, точно острый нож. Его милый, нежный мальчик был так счастлив и беспечен, не зная о том, что уже завтра им придется расстаться.
— Любимый, — прошептал Хаято, чувствуя в груди острую боль, с которой отозвалось это слово. — Любимый мой… Тетсу. Я так не хочу терять тебя…
Слова вырвались так неожиданно. Тетсу вздрогнул и обвил его руками и ногами, не выпуская из объятий.
— Пообещай, — шептал он между поцелуями. — Пообещай, что никогда меня не бросишь! И мы всегда будем вместе, что бы ни случилось!
Хаято помедлил всего лишь мгновение. Скрепя сердце, он коснулся губами лба Тетсу и солгал:
— Обещаю, братик. Что бы ни случилось, мы будем вместе.
— Возьми меня, — попросил Тетсу. — Я хочу. Сейчас.
Они занимались любовью несколько часов, изредка делая передышки, чтобы полежать рядом, глядя друг другу в глаза. Хаято не думал, что Тетсу сможет вынести такой длительный марафон, но братишка держался отлично. Раз за разом он требовал, чтобы Хаято входил в него, и снова ему было мало, и, задыхаясь, он просил брать его еще… и еще. И комнату снова наполняли их исступленные стоны, тяжелое дыхание и обрывки фраз.
Когда братья, наконец, полностью выбились из сил, Тетсу устроился под боком Хаято, поджав под себя ноги. Он был уставший и мокрый, пахнущий потом и спермой, но ужасно довольный.
— Господи, — произнес он сбивчиво. — Это было бесконечно.
— Я совсем без сил, — улыбнулся Хаято, обнимая братишку.
— Слабак, — рассмеялся Тетсу и бросил на парня лукавый взгляд. — А я бы не прочь еще.
— Да ты посмотри на себя: еле дышишь от усталости.
Хаято на руках отнес братишку в душ, который они приняли вместе, а затем уложил его в кровать.
— Надо поставить будильник, — сонно пробормотал мальчик, довольно зарываясь лицом в подушку. — Тоо-сан утром приезжает.
Брат прилег рядом, обнимая Тетсу.
— Ты не волнуйся. Спи, — сказал он и нежно поцеловал любимого в висок. — Я разбужу тебя утром.
Хаято знал, как сильно младший брат любил засыпать в его комнате, завернувшись в одеяло, поэтому не смог отказать Тетсу в этом маленьком удовольствии и не стал убеждать его лечь спать у себя. Парень лежал рядом, обнимая брата и точно зная, что заснуть не удастся, даже несмотря на усталость после секса. Хаято еще крепче прижал к себе Тетсу. Он хотел навсегда запомнить его тепло, его легкое спокойное дыхание и удивительную мягкость влажных после душа волос.
— Как же я люблю тебя… — шептал Хаято, нежно убирая непослушные пряди с лица мальчика. — Тетсу… Мой любимый братишка… Прости меня, пожалуйста. Если сможешь, прости меня…
* * *
— ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ, УРОД? — Така с размаху ударил Йоичи, не желая даже поинтересоваться, что случилось.
Асано выдохнул, потирая челюсть. Он не стал спорить с Фуджими, потому что знал: это он виноват в произошедшем с Сатоши. Он, Асано Йоичи. И никто другой.
Фуджими и сам, кажется, не ожидал от себя такого. Он отступил на пару шагов назад, одернул толстовку, сбившуюся на сторону, и с негодованием уставился на Йоичи.
— Что произошло? — спросил Така, уже спокойнее.
Асано прожигал взглядом пол, не решаясь поднять глаза.
— Я не видел машину, а Сатоши… оттолкнул меня. Все произошло так неожиданно… Я даже не успел среагировать, — он говорил очень быстро, не глядя на Фуджими. — А теперь он может навсегда потерять способность рисовать. Это я виноват
Така закрыл лицо руками.
— Твою мать, Асано, почему ты вечно путаешься у него под ногами?!! Почему бы тебе не свалить в свою гребаную Америку и не оставить нас в покое, а?!!
Йоичи усмехнулся:
— Вас? Кого это «вас»? Ты морочишь Сатоши голову, а я оказываюсь виноват?! Ты хоть знаешь, что перед тем, как все это случилось, мы с ним решили возобновить отношения?
— Пользуешься тем, что Сатоши без сознания? — Така скривился. — Сочиняешь всякий бред!
— Спросишь у него сам, когда он придет в себя.
— О, я спрошу! Только тебя тут не будет, — прошипел Фуджими. — Я больше не позволю тебе калечить его, ты понял?!!
Йоичи с трудом справился с собой, чтобы не зарыдать. Така был прав: его присутствие ранит. Сначала Широ, потом Сатоши.
— Ты прав, — согласился Йоичи. — Я не могу остаться рядом с ним.
Парень заглянул напоследок в палату. Сатоши лежал на кровати, бледный и измученный. Йоичи нежно провел пальцами по его щеке, а затем наклонился и поцеловал. Теплые губы Тоямы, казалось, вот-вот раскроются навстречу. Йоичи прижался сильнее, но чуда не произошло: они остались неподвижны.
Фуджими стоял у выхода, наблюдая за Асано. Тот поднялся и подошел к нему.