— Хаято? — он тихо позвал брата. — Чего ты хочешь?
— Ты считаешь меня извращенцем?
— Чего?! — Тетсу удивленно вскинул брови.
— Извращенцем, выродком. Чокнутым идиотом.
— Последнее вполне верно, — улыбнулся мальчик. — Остальное — бред. Ты классный. Да что с тобой?
Хаято не ответил. Он все так же молча смотрел на брата. Тетсу почувствовал то же самое волнение, что и накануне. Опять появилось ощущение, будто они с Хаято одни на целом свете, и что больше ничего нет, только глаза Хаято, еле различимые в темноте… и еще… еще…
Тетсу невольно облизнул губы. Не отрывая глаз от брата, Хаято лег рядом. Смахнув прядь волос с носа младшего, он нежно провел рукой по его щеке.
— Если у отца что-то будет… с этой женщиной… на чьей стороне ты будешь? — спросил он срывающимся голосом.
Тетсу никогда не видел Хаято таким взволнованным. Его брат всегда вел себя так, словно вся жизнь для него — одна большая игра. Однако сейчас Тетсу был уверен, что Хаято на грани срыва.
— Ты же не собираешься с ней воевать? — спросил мальчик.
— Нет. Но такая женщина никогда не примет меня.
«Идиот, чего ты боишься? Ну да, она пошла в номер к отцу. Кто вообще сказал, что они будут общаться после этого?!»
— Чего ты напридумывал себе? Нормальная тетка, милая даже! — Тетсу пытался успокоить брата.
— Милая?! — фыркнул Хаято. — Ты видел, как он дрессирует свою дочь? Тоже мне, милая…
Если она будет серьезно претендовать на отца, что она уже делает, кстати, ей не избежать конфликтов со мной.
«Нет, ты и правда придурок! Неужели ты боишься, что тоо-сан от тебя откажется?! Бред! Ты не можешь всерьез так думать, ведь правда?»
Хаято был так близко, что Тетсу чувствовал его дрожь. Он невольно протянул руку и сжал пальцы брата.
— С чего ты взял, что она будет с тобой конфликтовать? — спросил он.
— Да ты посмотри на меня, — не унимался Хаято, — одеваюсь черти как, крашу глаза и ногти, гуляю с парнями…
— Отец же тебя не трогает. И она не будет.
«Неужели ты и правда боишься? Почему?»
— Ты не поймешь, но я знаю, как это бывает…
— Заткнись!
— Но… — Хаято не успел договорить, потому что Тетсу закрыл ему рот. Это произошло так спонтанно, что в первую секунду мальчик и сам не понял, что делает. Но лишь когда сережка в губе отозвалась резкой болью, до него наконец дошло: он сам поцеловал брата! Некоторое время Хаято не двигался, как бы привыкая к поцелую. Потом осторожно приоткрыл рот, обхватывая нижнюю губу Тетсу, аккуратно, стараясь не задеть пирсинг. Мальчик с легким стоном откинул голову назад. Хаято обхватил брата за талию и прижал к себе. Тетсу почувствовал, как кровь прилила к вискам. Губы его почти не шевелились. Было одновременно больно и сладко. Даже несмотря на очень неприятные ощущения, которые вызывала сережка, Тетсу не хотел отрываться от Хаято, надеясь еще немножко побыть в этом сумасшествии, где Хаято не был его братом. Где можно было, не подавляя своих желаний, держаться за руки и целоваться до безумия, до немоты в губах.
Наконец, Тетсу со стоном оторвался от брата.
— Хватит!
— Прости, — Хаято устало перекатился на спину.
— На этот раз… виноват я, — сбивчиво произнес Тетсу. — Но я очень тебя прошу: давай об этом забудем.
— Ну уж нет, — Хаято снова подполз ближе. — Это я не забуду ни за что.
«Черт… Кажется, я только что проиграл очень важную битву…»
* * *
Лучи солнца настойчиво щекотали сонные еще глаза Тетсу. Мальчик напрасно жмурился: совсем скоро свет почти целиком залил комнату. Он протянул руку за мобильником, лежавшим на полу около футона. Часы показывали десять. Тетсу повернул голову. Хаято лежал совсем рядом, наверняка ночью подвинулся поближе. Мальчик смотрел на спящего брата, удивляясь, что тот еще не проснулся. Обычно Хаято вставал намного раньше.
«Мы же объявили друг другу войну, — вспомнил Тетсу, разглядывая безмятежное лицо брата. — Интересно, в чем она будет заключаться?»
Почему-то Тетсу был уверен, что должен каким-то образом обыграть Хаято в неизвестно какую игру. Это был один из тех немногих случаев, когда у мальчика напрочь отключилось логическое мышление.
«Сначала необходимо понять, чего он вообще хочет… А потом уже определяться с действиями».
Тетсу еще раз сладко потянулся, потом начал довольно сильно трясти брата за плечи. Хаято зашевелился и промычал что-то нечленораздельное.
— Просыпайся, общий завтрак пропустим, — Тетсу продолжал будить Хаято.
— Отвали! В кои-то веки решил выспаться!
— Проснись! Мне скучно!
— Отвали, сказал!
Тетсу снова повалился на футон, продолжая разглядывать полусонного Хаято, который лежал на боку, поджав под себя руки. Как маленький ребенок, подумал Тетсу.
Он улыбнулся сам себе, лег на живот, обхватив подушку, и тихонько позвал:
— Хаято?
— Ммм? — отозвался брат.
— Мне спину защемило…
— И?
— Больно!
— И что я должен сделать?
— Массаж.
— Чего?! — Хаято от удивления подскочил. Тетсу рассмешил его забавный растрепанный вид. Он даже не поправил совсем разошедшиеся полы спального кимоно, и младший брат не без любопытства разглядывал его почти обнаженное тело.
— Тебе так сложно размять мне немного спину?
— Руками? — уточнил Хаято.
— А чем еще ты можешь ее размять? — ответил Тетсу с раздражением. — Конечно руками!
Хаято подполз поближе и нерешительно сел на ноги брата верхом. Он аккуратно потянул вниз кимоно Тетсу, обнажая спину.
— Только спину, — напомнил младший. — Полезешь еще куда-нибудь, убью.
— Интересно, как ты это сделаешь? — Хаято наклонился к уху брата, касаясь теплой кожей его спины. Тетсу зажмурился, почувствовав дыхание Хаято.
— Отравлю, — спокойно сказал он.
Хаято скользнул пальцами по спине брата, от шеи вниз, слегка надавливая около позвоночника.
— Где болит?
— У шеи… разотри… — выдохнул Тетсу. — Теперь ниже.
Тетсу откровенно наслаждался устроенным спектаклем, почти так же сильно, как и массажем. Краем глаза он поглядывал за Хаято и его напряженным лицом.
Руки Хаято были теплыми, а прикосновения — такими нежными и приятными, что через пару минут Тетсу уже пожалел о своем эксперименте. С самого начала он просто хотел подразнить Хаято и выяснить, как далеко он зайдет.
«Блин, что я делаю? — пронеслось в голове Тетсу. — Заставляю родного брата ко мне приставать… Интересно, можно ли меня посадить за это?»
Тетсу понимал, что, стоит кому-то сейчас поймать их за «игрой» — и им полный конец! Но тем более захватывающей и интересной становилась эта игра. Тетсу ловил кайф уже оттого, что сейчас они делали что-то на грани. Массаж — это ведь гораздо невиннее, чем поцелуй, но именно этот массаж значил намного больше, чем все, что у них было до этого. Тетсу кожей ощущал, как сильно Хаято хотелось, скользя руками по его спине, спуститься ниже, наклониться, прижаться к нему всем телом.
Напряженное дыхание, почти осязаемое сердцебиение.
Тетсу наслаждался не столько самим массажем, сколько остротой своих внутренних ощущений. Он понял, что вопрос, так сильно волновавший его, был не «Как далеко может зайти Хаято?», а «Как далеко я сам готов зайти в этой игре?».
Тетсу издал негромкий стон удовольствия, чтобы еще сильнее подогреть брата.
— Ммм…
Хаято напрягся, его руки на несколько мгновений замерли в районе поясницы Тетсу. Он выдохнул. А потом Тетсу почувствовал, что рук Хаято больше нет. По спине пробежал неприятный холодок.