Поглаживая внутреннюю сторону руки Хаято, мальчик продвигался выше, задержавшись немножко в ямке у локтевого сгиба. Тетсу чувствовал напряжение брата, ловил еле слышные стоны, которые тот изо всех сил пытался скрыть. Пальцы мальчика, тем временем, поднимались все выше, прошлись по плечу, нежно коснулись шеи, медленно-медленно обвели подбородок. Когда Тетсу коснулся губ Хаято, парень не выдержал и лизнул его руку, потом, обхватив ртом средний и безымянный пальцы, втянул их в себя. От внезапного электрического разряда, пробежавшего по телу, у Тетсу вырвался мучительный стон:
— Хаято!
Брат повернулся к мальчику, приятнул его к себе, накрывая своим телом. Тетсу почувствовал обнаженное бедро, проскользнувшее между своих ног. Хаято был без одежды. Мальчик усмехнулся про себя: значит, он, как и Тетсу, тоже запланировал все с самого начала.
Хаято целовал плечи младшего брата, шею, ласкал языком мочку уха, а Тетсу забывался от счастья, жадно хватая воздух и мечтая, чтобы Хаято добрался, наконец, до его губ.
Они целовались страстно, грубо, прижимаясь друг к другу разгоряченными телами. Руки Хаято, крепко сжимавшие плечи Тетсу, чуть заметно перемещались вниз. Обхватив братишку за талию, парень с силой притянул его к себе.
— Ты хочешь… хочешь, чтобы я продолжал? — сбиваясь, дыша в бешенном ритме, спросил Хаято и поцеловал Тетсу за ушком. Вместо ответа Мальчик прикусил губу и громко застонал.
— Скажи мне сейчас, — голос брата был хриплым и низким. Обволакивал Тетсу, гипнотизировал, парализуя его. — Я пока еще могу остановиться. Я могу…
"Ничего ты не можешь, — улыбался Тетсу про себя. — Никто не смог бы…"
— Я хочу, — прошептал он, обхватывая ладонями голову брата. — Сделай… это.
Руки Хаято скользнули вниз по талии, огибая бедра Тетсу, лаская ягодицы, сжимая их. Неожиданно брат немного отстранился от мальчика. Он дотянулся до рюкзака и достал из кармашка тот самый тюбик с кремом. Тетсу почувствовал, как губы растягивает усмешка: все-таки угадал.
— А ты, значит, все предусмотрел? — заигрывающее спросил он, глядя, как Хаято выдавил немного смазки на руку.
Брат нахмурился.
— Прости, — тихо прошептал он.
— Придурок, — улыбнулся Тетсу, прижимаясь к нему всем телом. — Если бы я не хотел тебя, думаешь, допустил все это?
Хаято закрыл ему рот жадным поцелуем. Его язык ворвался внутрь, не давая вздохнуть и опомниться.
Влажные пальцы парня осторожно скользили вниз от копчика, раздвигая ягодицы Тетсу. На долю секунды мальчишка ощутил неконтролируемый страх, а в следующее мгновение Хаято проник в него. Неглубоко, лишь на пару сантиметров, чуть растягивая проход, но этого было достаточно, чтобы Тетсу застонал и дернулся.
— Больно? — ласково спросил Хаято, нежно прикусывая его нижнюю губу.
Мальчик не отвечал, потеряв дар речи от внезапной волны удовольствия, судорогой прокатившейся по телу, и теперь мог только тяжело и прерывисто дышать.
— Если больно, я могу прекратить…
— Не… вздумай, — почти беззвучно прошептал братишка.
Руки Хаято… Тетсу никогда бы не смог подумать, что они могут творить с его телом такое… Сладкое чувство полета заглушало боль, усилившуюся, когда к одному пальцу добавился второй. Мальчик совсем не боялся боли, он улыбался, почти физически ощущая веревки, намертво привязывающие его к брату. Теперь они не смогут расстаться. Не смогут отрицать.
— Нии-чан, — выдохнул он в исступлении. — Нии-чан…
Это было так больно, но в то же время так прекрасно — звать его братом, от этого Тетсу заводился еще сильнее, подавался назад, навстречу пальцам Хаято, проникавшим все глубже.
— Еще… еще… Пожалуйста! — умолял он, извиваясь всем телом. Левой рукой Хаято ласкал его живот, спускался ниже, заставляя Тетсу трепетать и замирать от безграничного наслаждения.
Тетсу летел — в бесконечное черное небо, усеянное мириадами звезд. В комнате больше не было потолка. Сама комната исчезла, а вокруг был космос, холодный и вечный. И они, в своем вакууме, такие грешные, но слишком безумные, чтобы одуматься и остановиться.
Покрывая тело мальчика поцелуями, Хаято спускался от шеи к груди, лаская языком каждый сосок. Пирсинг прохладно скользил по влажной коже. Закинув руки за голову, он судорожно вцепился в подушку, не сдерживая стонов и криков. Язык Хаято, его горячие губы творили чудеса. Прикосновения металла к оголенной чувствительной коже посылали по телу Тетсу электрические разряды… а пальцы брата то проникали на всю глубину, то полностью выходили из его тела.
— Мне кажется… я сейчас умру… — простонал мальчик. — Так… так… хорошо… не бывает…
— Не бывает? — облизнулся Хаято, отрываясь от ласк. — Спорим?
Он протолкнул палец так глубоко, как только смог, и слегка повращал им внутри. Тетсу болезненно вскрикнул, но уже через секунду протяжно застонал, конвульсивно содрогаясь всем телом.
Хаято довольно облизнулся, глядя на обезумевшее лицо братишки.
— О-нии-чан, — шептал Тетсу, задыхаясь. — Пожалуйста…
Парень склонился над братом.
— Не бойся, мы еще не закончили, — сказал он, нежно целуя мальчика в висок. — Тебе просто нужна небольшая передышка…
Когда Тетсу пришел в себя и понял, что самая главная часть сегодняшней "инициации" еще впереди, его снова охватил страх. Но мальчик не мог позволить себе отступить, особенно сейчас, когда уже получил свою дозу сумасшедшего удовольствия. Хаято, чтобы дать братишке немного отдохнуть, ненавязчиво целовал его шею, грудь, плечи, гладил его тело кончиками пальцев. Тетсу в раздумье кусал губы.
— Хочу быть твоим, — мальчик обвил руками шею старшего брата. — Во всех смыслах.
Безумство продолжалось. И было гораздо больнее, чем Тетсу предполагал, но и во много раз приятнее. Когда Хаято входил, мальчик стискивал зубы от ужасной боли, но стоило ему осознать, что брат сейчас внутри него, как о боли можно было забыть: мысль о том, что теперь они действительно нарушили табу, будоражила мозг Тетсу, и заставляла кровь вскипать
Инцест. Грех. Желание. Порок.
Слившись в страстном поцелуе, братья понимали, как низко падают. Но падение и было для Тетсу полетом. Ничто не могло сравниться с этой свободой, с замиранием сердца, со всплеском адреналина в крови. Ничто на свете уже не могло быть притягательнее и желанней.
Хаято двигался, заполняя его, а со щек Тетсу срывались капельки слез. Он плакал не от боли, нет, но от безрассудного, пьянящего счастья. Мальчик жалел лишь о том, что невозможно быть еще ближе. Он прислушивался к низким стонам Хаято, звучавшим как музыка. И в ушах вдруг заиграли обрывки песни брата.
Your bliss so tempting
Слышать, как Хаято тихо шепчет его имя вперемешку со сладкими стонами, было почти невыносимо. Сердце бешено стучало в груди Тетсу, мальчик думал, что оно сейчас взорвется, но уже ничего не боялся. Сегодня можно было умереть.
I've got to take it
My sweetest part of sin
Они были грешны, без сомнения, но не становилась ли от этого их любовь еще слаще? Тетсу нравилось звать Хаято "нии-чан", как бы дразня вселенную, дерзко бросая вызов тем высшим силам, которые сделали их братьями.
My way to heal it
Is just to feel it
Невозможно было остановиться, избавиться от желания, кроме как выплеснув его наружу, позволив пролиться и потопить обоих в обжигающих волнах преступного удовольствия.