— Тот человек, что приходил сюда с вами, — резко бросил Данди, — кто он? Где он? Почему он ушел? Почему вы ничего о нем не сказали?
— Он не имеет никакого отношения к этому, — закрыв лицо руками, девушка заплакала. — Он ни при чем. Это принесет ему лишние неприятности.
— Милый мальчик, — иронически заметил Данди, — чтобы его имя не попало в газеты, он смывается отсюда и оставляет вас наедине с убитым отцом.
— Он был вынужден, — воскликнула она сквозь слезы, — его жена так ревнива, что сразу разведется с ним, если узнает о нашем свидании, а у него за душой нет ни цента.
Данди взглянул на Спейда. Тот посмотрел на филиппинцев, таращивших от удивления глаза, и резким движением большого пальца показал на дверь.
— Проваливайте!
Оба лифтера выскочили из комнаты.
— Кто он? — нетерпеливо повторил Данди.
— Его зовут Борис Смекалов. — Девушка совсем сникла.
— Доставь его, — повернувшись на каблуках, обратился к О’Хару Данди. Толстяк хмыкнул и вышел.
— Вы и этот Смекалов любите друг друга?
Она с презрением посмотрела на него и ничего не ответила.
— Теперь, когда ваш отец умер, хватит у вас денег, чтобы он женился на вас?
Спейд, быстро наклонившись, подхватил ее, когда она падала, легко поднял и отнес в спальню. Вернувшись, он закрыл за собой дверь и прислонился к дверному косяку.
— Не знаю, как насчет всего остального, но обморок не настоящий.
— Здесь все не настоящее, — хмуро заметил Данди.
— По–видимому, нам следует проверить показания экономки о поездке на похороны. В этой женщине есть что–то странное.
С сомнением взглянув на Спейда, Данди кивнул.
— Том проверит.
Спейд обернулся к Тому и, покачивая пальцем, проговорил:
— Держу пари десять к одному, что не было никаких похорон. Проверь… нет ли там обмана.
Открыв дверь в спальню, он позвал миссис Хупер.
— Сержант Полхауз хотел бы получить от вас кое–какие сведения, — сказал Спейд и, подойдя к софе, сел и закурил сигарету.
Пока Том записывал имена и адреса, Данди медленно расхаживал по комнате, сердито уставившись на мохнатый ковер. Теодор Блисс поднялся и вернулся к жене в спальню.
Вскоре Том, положив блокнот в карман, поблагодарил экономку и, бросив Спейду и Данди: “скоро увидимся”, ушел. Экономка стояла там, где он ее оставил, некрасивая, сильная и терпеливая.
Спейд уселся на софе так, чтобы прямо смотреть в ее глубоко посаженные спокойные глаза.
— Не беспокойтесь, — Спейд указал рукой на дверь, в которую вышел Том, — это только формальность. А если честно, — что вы думаете о том, что произошло, миссис Хупер?
— Я думаю — это божья кара, — ответила она. Данди перестал расхаживать по комнате.
— Что? — удивился Спейд.
— Плата за грех — смерть, — уверенно, безо всякого волнения сказала она.
Данди двинулся к миссис Хупер. Спейд, незаметно для женщины, остановил его.
— Грех? — переспросил он.
— “Кто обидит хотя бы одно из тех маленьких созданий, которые поверили в меня, тому лучше повесить жернов на шею и сбросить в море…” — глубокая убежденность звучала в ее голосе.
— Что это еще за маленькие создания? — поинтересовался Данди.
— Мариам.
— Его дочь? — Данди нахмурил брови.
— Да, его приемная дочь.
Лицо полицейского покрылось пятнами.
— Вот так новость! — Он потряс головой, как бы желая от чего–то избавиться. — Разве она не родная его дочь?
— Нет. Жена хозяина почти всю жизнь болела, и у них не было детей. — Спокойствие женщины нисколько не было потревожено его гневом.
Данди пошевелил челюстями, пережевывая эту новость
— Что он ей сделал?
— Я не знаю, но свято верю в правду, которая восторжествует, и тогда вы обнаружите, что деньги ее отца, — я имею в виду ее настоящего отца, — оставленные ей, были…
Спейд прервал ее, стараясь говорить как можно понятнее и в такт словам описывая рукой небольшие круги.
— Вы хотите сказать, что не знаете наверняка, обкрадывал ли Блисс ее на самом деле? Вы только подозреваете?
— Я чувствую это вот здесь, — приложив руку к сердцу, с достоинством произнесла миссис Хупер.
— Хорошо, можете идти, — сердито посмотрев на нее, сказал Данди и отвернулся. Экономка ушла в спальню, закрыв за собой дверь.
— Великий боже, ну и семейка! — вытирая вспотевший лоб, пожаловался он.
Зазвенел дверной звонок. Данди резко повернулся и вышел в прихожую.
До Спейда донесся любезный голос:
— Я Джим Китредж из Высшего суда, мне было велено прийти.