Кто знает, думал Керриден, вдруг тот затаил на него обиду. Сам он не представлял себе такого, чтобы четыре года таить злобу, и это казалось ему диким, но бывают же мстительные люди… Если Крю хочет поквитаться, он может быть опасен. У него явный талант лезть в чужие дела.
“Но кто эта девушка?” — спрашивал себя Керриден, сидя за угловым столиком со стаканом виски. Кто эта похожая на иностранку брюнетка с большими глазами?.. Тщетно он вспоминал знакомых женщин, — ни одна из них не подходила под описание. Было время, когда женщины играли значительную роль в его жизни, однако теперь Керриден совсем ими не интересовался. Военные невзгоды показали ему, что без всего лишнего можно обходиться.
Он встал и вновь подошел к бару.
— Наверху, наверное, есть комната, из окна которой видна улица? — спросил Керриден, опираясь телом на стойку.
— И что же? — подозрительно произнес Зани.
— Я хочу посмотреть на улицу.
— Хорошо, — ответил, наконец, Зани. — Комната Эффи. Она еще не спит. Я позову ее.
Он открыл дверь позади стойки, громко свистнул и прокричал:
— Эй, Эффи, поди сюда! — Потом, повернувшись к Керридену, спросил: — Для чего тебе улица?
— Не суй нос в чужие дела, — сухо проговорил Керриден. — И затихни, ты начинаешь меня раздражать.
— Разве я не имею права задать такой простой вопрос?
— Заткни пасть, — оборвал Керриден. — Ты слишком много болтаешь.
В дверь позади стойки вошла Эффи. Когда Керриден видел ее в последний раз, ей было пятнадцать — маленькая, неуклюжая девочка, тихая, худенькая, с неоформившейся фигуркой. У Керридена перехватило дыхание — она невероятно изменилась за три прошедших года. Если бы не ее безобразная заячья губа, девушка была бы по–настоящему красива.
При виде Керридена кровь бросилась ей в лицо, глаза заблестели.
— Здравствуй, Эффи. Ты еще не забыла меня? — спросил он с напускным равнодушием.
Он знал, что был ее кумиром, и отвечал ей чуть иронической симпатией. Шесть лет назад Зани обнаружил Эффи на улице у дверей своего клуба. Так как девочка отказалась говорить о своих родных и о своем прошлом, было ясно, что она убежала из дома. Это несчастное маленькое создание, умирающее от голода, грязное, с двумя большими зубами, видневшимися под заячьей губой, вызывало жалость. Зани требовалась кухарка. Он предложил девочке остаться и с тех пор нещадно ее эксплуатировал — как и всех, кого только мог.
— Добрый вечер, мистер Керриден, — тихо промолвила она.
Зани криво усмехнулся при виде ее смущения. Влюбленность Эффи его забавляла.
— Поднимись вместе с ним в свою комнату и дай ему посмотреть в окно — или еще куда ему там приспичило.
Следуя за Эффи, Керриден попал в тускло освещенный коридор. Как только дверь за ними закрылась и не стало слышно музыки и голосов, он поймал руку девушки и притянул ее к себе.
— Ну, ты довольна, что видишь меня? Конечно, можешь возражать, но держу пари, что ты и не вспоминала обо мне!
— О, напротив! — с жаром воскликнула она. — Я никогда не смогу вас забыть! Клянусь! Просто я поверяла надежду увидеть вас вновь.
— И ошиблась… Мне не хватало тебя, Эффи. — Керриден рассматривал девушку, держа ее за руку, и к собственному удивлению неожиданно понял, что в самом деле скучал. — Ты изменилась, словно в сказке… Честное слово, да ты красавица!
Эффи нерешительно освободила руку и поднесла ее к уродливой губе.
— Не надо так говорить… Это неправда.
— Ты про губу? Это же мелочь, ерунда. — Внезапно в голову ему пришла мысль, и, не думая о последствиях, он заговорил. — Я знаю хирурга, который все сделает. Ты будешь довольна. Как только у меня появятся деньги, мы этим займемся. Тебе не придется долго ждать: месяц, от силы два.
Керриден тут же пожалел о своем легкомыслии. Он всегда поддавался диким порывам. На прошлой неделе, к примеру, дал пять фунтов старушке, которая продавала цветы, — для того лишь, чтобы увидеть ее лицо в момент, когда она обнаружила свое богатство. В тот же вечер возле театра на Странде он заметил бедно одетую пару, тоскливо разглядывавшую фотографии актеров. Он купил им два билета в партер и удалился, широко улыбаясь при виде двух ошеломленных людей. Но на этот раз ему нельзя было поддаваться!.. Благодарность и преданность, которые он читал в глазах Эффи, увеличивали его смятение. Керриден вспомнил, что девушка всегда безоговорочно верила ему. Во время войны, когда его часть квартировалась в Лондоне, он часто коротал свободные часы в клубе и всегда заглядывал на кухню, чтобы поболтать с Эффи, помогая ей мыть посуду. Он делал это из жалости, а также потому, что гордился своим милосердием. Но все обернулось неожиданно. Керриден обнаружил, что всерьез нуждается в Эффи, вернее, в ее обожании. Как–то она призналась ему, что каждый вечер молит Бога, чтобы с ним ничего не случилось; тогда Керриден лишь посмеялся над ней. Но, как ни странно, именно мысль о том, что за него молятся, поддерживала Керридена, когда он попал в лапы гестапо. Эта девочка была единственным человеком на свете, который бесконечно верил ему… А какой мужчина может без этого обойтись? Какой мужчина не испытывает потребности быть любимым? Керриден мог сколько угодно посмеиваться над ее молитвами, но рано или поздно он должен был привязаться к ней. Доверие этого юного существа будило в его душе глубоко запрятанные, почти забытые чувства.
Эффи смотрела на него напряженно, с преданным самоотречением собаки, которая видит возле себя кость, но не может ее взять без разрешения хозяина.
— Месяц или два! О, нет, это невозможно!..
— Точнее не скажу. Все зависит от того, когда у меня будут деньги.
Керриден произнес это с некоторым раздражением, очень недовольный собой. Сколько Же может стоить подобная операция? Сто фунтов, двести? Он не имел ни малейшего понятия Надо быть сумасшедшим, чтобы дать такое обещание! Но слово вылетело, теперь уже не откажешься…
Эффи заметила нотку досады в его голосе.
— Вам самому нужны деньги. А мне не к спеху, поверьте… С вашей стороны очень любезно предложить такую помощь, — сказала она.
— Ладно, ладно, поглядим, — ответил Керриден. И неожиданно почувствовал радость. Он действительно в силах ей помочь, хоть как–то отблагодарить ее за молитвы. — Пошли, проводишь меня наверх. Об этом поговорим в другой раз.
Довольная тем, что Керриден улыбнулся, девушка проворно взбежала по лестнице. Керриден поднимался медленнее.
“Я в лепешку разобьюсь, — думал он, — но сдержу обещание. Она этого стоит”.
— Сюда, — сказала Эффи, открывая дверь.
Комната была маленькая и темная. Керриден тут же наткнулся на кровать.
— Не включай свет, — быстро предупредил он. — Мне надо кое–кого высмотреть.
— Кого? — с беспокойством спросила девушка.
— Вот это я и хочу узнать.
Из окна открывался вид на Фрит–стрит. Улицу освещал фонарь, но никого не было видно. Керриден, не шевелясь, стоял несколько минут, напряженно всматриваясь в ночной мрак.
— Они наверняка здесь, — проворчал он сквозь зубы.
Он открыл окно и высунул голову; на лицо стал капать холодный дождь. Ниже окна находилась покатая крыша.
— Что вы делаете? — вскричала Эффи, когда Керриден перекинул ногу через подоконник.
— Хочу посмотреть поближе.
— Но вы упадете! — Девушка схватила его за руку. — Не надо! Говорю вам, вы можете упасть!
— Ерунда! — нетерпеливо бросил Керриден. — Не беспокойся, я привык к таким упражнениям.
Одной рукой держась за подоконник, он стал скользить по выступу, пока не нашарил водосточную трубу. Эффи показалось, что он сейчас упадет. Не в силах наблюдать за ним, она отвернулась от окна и спрятала лицо в ладонях. Керриден был поражен, увидев ее отчаяние.
Черепицы были мокрыми и скользкими. Если он поскользнется, если водосточная труба не выдержит его тяжести, он полетит вниз головой. Но мысль о смертельной опасности не остановила его; он проста не думал об этом. Керриден хотел добраться до кирпичной стены соседнего дома — оттуда будет видна вся улица.