Троица достигла фойе.
— Идем, — сказала Жанна, полагая, что счастье им улыбнулось.
Она шагнула к последнему пролету, раздвинула занавес из бусинок и резко остановилась. В гостиницу только что вошли двое полицейских. Они подняли головы, и один из них крикнул: “Минутку, мисс!” и устремился к ней навстречу.
Жанна поняла, что в одно мгновение пропали труды четырех лет. Ее охватила паника. Она хотела повернуться и бежать и, без сомнения, поступила бы так… Но бежать было некуда.
Полицейский — высокий светловолосый молодой парень с решительными глазами — уже почти настиг ее, когда напряженную тишину гостиницы разорвал оглушительный выстрел маузера.
Глава 8
1.
“Брайан погиб. Почти два года назад”.
Керриден даже не пытался скрыть свое удивление. Его взгляд переместился с лица девушки на синие и белые цветы ее платья. Он никак не ожидал услышать подобный ответ и сразу подумал: ей известно, что он охотится за Мэллори, и таким образом она пытается сбить его со следа.
— Я не знал, — тихо произнес Керриден. — Прошу прощения. Если бы я знал, то не стал бы вас беспокоить.
Он с трудом оторвался от ее платья и, подняв глаза, встретил прямой честный взгляд.
— Ничего, — сказала девушка быстро, словно желая ободрить его. — Два года — долгий срок. Сначала мне было очень тяжело… Но нельзя же вечно жить прошлым, правда?
— Пожалуй, — согласился Керриден, не представляя, что делать дальше. — Очевидно, мне не имеет смысла продолжать поиски. Очень жаль. — Затем, поняв, что говорит не то, поспешно добавил: — Трудно поверить, что такой человек, как Мэллори, мертв. — Он отступил на шаг, нагнулся и взял лямки рюкзака. — Не смею вас больше отвлекать…
Керриден чувствовал, как ее серые глаза внимательно изучают его, и думал, не узнала ли она в нем недруга брата.
— Нет–нет, так вы не уйдете, — живо проговорила Энн. — Войдите, прошу вас. Вы с ним вместе воевали? Вы тоже летчик?
— Нас познакомили, — осторожно ответил Керриден. — Замечательный был человек… Между прочим, я Керриден, Мартин Керриден. Не хочу вам мешать…
Девушка сделала шаг в сторону и широко распахнула дверь.
— Входите, прошу вас.
Он переступил через порог и оказался в просторной студии. Деревянный каркас застекленной крыши бросал строгие квадратные узоры теней на зеленый пробковый пол. На подрамнике стоял незаконченный холст с изображением нагой женщины. Керриден совершенно не разбирался в живописи, но его поразили глаза этой женщины. Казалось, они смотрят прямо в душу.
— Замечательно! — невольно вырвалось у него. — Ваша работа?
— Да.
Едва доставая головой ему до плеча, Энн, засунув руки в большие карманы платья, стояла так близко, что почти касалась Керридена. Некоторое время они молча смотрели на картину, затем, с оттенком печали в голосе, девушка произнесла:
— Брайан, шутя, назвал бы ее открыткой. Он мне сильно помогал. В нем от природы было заложено отличное чувство перспективы.
Глаза нагой женщины, слишком честные и проницательные, начали беспокоить Керридена. Он отвернулся и стал рассматривать студию, в которой царил образцовый порядок. С одной стороны помещения находились полки с книгами, и их пестрые переплеты красиво сочетались с многочисленными цветами, расставленными по комнате, и с развешенными по стенам картинами. Большой, покрытый подушками диван занимал место в одном углу, в другом стояла радиола.
Работы на стенах были выполнены рукой Энн. Керриден узнал ту же внутреннюю энергию, те же яркие краски и твердую точную кисть. Он еще удивился про себя, что такая хрупкая на вид девушка пишет такие мощные картины. Если в творчестве проявляется характер, то значит в ней таится немалая сила. Сила духа.
Керриден чувствовал себя явно не в своей тарелке, не знал, с чего начать, о чем говорить. Энн же, наоборот, была очень приветлива и обращалась с ним, как со старым знакомым.
— Когда вы познакомились с Брайаном?
Она неожиданно повернулась к нему, и Керриден с замешательством обнаружил, что ее взгляд такой же проницательный и честный, как у женщины на картине.
— Мы встретились случайно, — ответил он, жалея, что не ознакомился подробнее с биографией Мэллори, которую предоставил ему Ренли. — В течение недели жили под одной крышей… Он дал мне взаймы десять фунтов. Я хотел их вернуть.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласила Энн. — Я давно не встречала никого из его знакомых. Теперь мне жаль, что я мало ими интересовалась… Что–нибудь выпьете, или, считаете, рано?
— Выпить для меня никогда не рано, — сказал Керриден, снимая пальто. Пока она доставала из буфета джин и бутылку “Дюбонне”, он продолжал: — После войны я долго провалялся в госпитале, а затем отправился в Америку. И вот недавно вернулся оттуда и вспомнил, что должен вашему брату деньги. Честно говоря, я подумал, что это прекрасный повод для встречи. Пытался найти его адрес в телефонном справочнике, но вместо его имени нашел ваше. Он как–то упомянул про сестру, Энн. Я догадался, что это вы, и вот пришел…
— Что он вам обо мне рассказывал? — Она поставила бутылки на столик. Руки у нее чуть дрожали. — Садитесь же!
— Не помню, — ответил Керриден, опускаясь в кресло.
Он не собирался лгать больше, чем необходимо. Ему и так было необычно трудно играть взятую на себя роль, постоянно приходилось подавлять порыв во всем признаться, поведать ей о Жанне, Яне и Ренли, о причинах, которые заставили его искать Мэллори.
— Мы разговорились о своих близких, и он упомянул о вас. В памяти осталось имя Энн — мое любимое.
— И вы забыли остальное? Как жаль! Признаюсь, я немного сентиментальна. Мне дорого все, что связано с Брайаном.
В замешательстве Керриден обратился к помощи новой лжи:
— Правда, я не помню. По–моему, он говорил, что вы красивы…
Она испытующе посмотрела на него.
— Нет, этого он не говорил. Ну ладно. Я не должна была вас расспрашивать.
— Простите. Напрочь вылетело из головы… Я и подумать не мог, что мне удастся с вами познакомиться. — Он поспешил сменить тему. — А как Брайан погиб? Если вы не хотите говорить об этом…
— Не хочу говорить об этом? — Девушка подалась вперед, щеки ее порозовели. Керриден поразился, что вначале она показалась ему некрасивой. — Наоборот, я только и ищу предлога, чтобы поговорить о нем! Второго такого нет!.. Через несколько недель после начала войны его сбили и взяли в плен. Он бежал и вступил в один из отрядов французского Сопротивления. Ему удалось тогда переслать мне письмо — последнее, что я от него получила. Письмо принес американский пилот, его приятель… Брайан казался таким счастливым, работая с этими людьми! Их было восемь, они пускали под откос поезда. Командиром был француз, Пьер Гурвиль. Брайан отзывался о нем восторженно, как о человеке бесстрашном, умном и справедливом. Он вообще писал очень образно, и все восемь членов группы были как живые: два француза, две француженки, два поляка и три англичанина, включая его самого. Одной молоденькой француженкой, Жанной Персиньи, он просто восхищался. Вероятно, это были замечательные люди. Я страшно волновалась, зная, какой опасности он подвергается, но ничего не могла изменить… Даже написать ему не могла. Потом из министерства военно–воздушных сил мне сообщили, что он попал в руки гестапо и был убит при попытке к бегству. Он погиб за два дня до капитуляции Германии.
“Тупик”, — подумал Керриден, уверенный, что девушка говорит то, что принимает за правду.
— Его смерть потом подтвердилась? — осторожно поинтересовался он. — Всякое иногда случается…
Энн бросила на него изумленный взгляд.
— Почему вы об этом спрашиваете?
Керриден решил прощупать, что она знает на самом деле.
— Я недавно говорил о вашем брате… с Ритой Аллен. — Он заметил, как девушка вздрогнула и сжала кулаки. — Вы знакомы? По ее мнению, ваш брат жив. Она утверждает, что несколько недель назад видела его.