Трепеща ресницами, Эстер взглянула на Локка.
— Рассказать всю правду?
— Да. Не бойся, он не из полиции нравов. Это просто пижон, который затеял какую–то пакость и воображает, что может втянуть в нее меня.
— Мы ужинали.. — начала Эстер слабым голосом. — Потом вернулись сюда…
— И что дальше? — торопил Локк.
— Потом я разделась… — пробормотала она.
— Продолжай! Выкладывай все! И погромче, чтобы он как следует услышал.
— Я легла в постель, — продолжала она медленно, — выпила… потом еще…
— В котором часу это было? — спросил Мейсон.
— Примерно в полдвенадцатого.
Локк поощряюще взглянул на девушку.
— Ну, ну, дальше!
Эстер покачала головой:
— Я проснулась сегодня утром с ужасной головной болью, Фрэнк. Когда я засыпала, ты был здесь, это точно… А потом я отключилась.. Ничего не помню. Меня совсем разобрало. Я не слышала, как ты уходил…
Локк отскочил в угол, словно уворачиваясь от удара.
— Ты паршивая…
— Как вы обращаетесь к порядочной женщине! — вмешался Мейсон.
Ярость захлестнула Локка.
— Это она–то порядочная женщина! Не смешите!
Эстер смерила его сердитым взглядом.
— Ты чего на меня бочку катишь, Фрэнк? Если тебе нужно алиби, какого черта ты заставил меня говорить правду? Надо было предупредить заранее, и я бы спела, как по нотам. А то вопишь: “Правду, правду!”. Я, как дура, говорю правду, а меня же и поливают грязью!
Локк снова выругался.
— Мне кажется, эта молодая особа как раз одевалась, — вмешался Мейсон. — Не будем ее задерживать. Я спешу, Локк. Хотите идти со мной или предпочтете остаться?
— Я останусь, — буркнул Локк. Его тон не предвещал ничего хорошего.
— Как угодно, — подчеркнуто вежливо произнес Мейсон. — Я позволю себе отсюда позвонить.
Он подошел к телефону, взял трубку и сказал телефонистке:
— Соедините меня, пожалуйста, с полицейским управлением.
Локк наблюдал за ним глазами крысы, попавшей в ловушку. Спустя минуту Мейсон сказал в трубку:
— Соедините меня с Сиднеем Драммом из следственного отдела.
— Бога ради, бросьте трубку! — проскрипел испуганным голосом Локк.
Мейсон повернулся к нему.
— Да положите, наконец, трубку! — заорал Локк. — Вы держите меня в руках, черт побери! Вы подстроили это так, что мне не вывернуться. Все это дьявольски примитивно, но так закручено, что я и пикнуть не могу. Стоит только вытащить это дело на суд, подкрепить мотив доказательствами — и мне крышка.
Мейсон опустил трубку на рычаг.
— Наконец–то мы добрались до сути, — сказал он.
— Чего вы хотите? — спросил Локк.
— Вы знаете, чего я хочу.
Локк поднял руки в знак капитуляции.
— Это понятно. Что–нибудь еще?
Мейсон покачал головой:
— Пока нет. Я только посоветовал бы вам помнить, что владелицей журнала теперь является миссис Белтер. Лично я полагаю, что было бы неплохо столковаться с ней, прежде чем вы напечатаете что–нибудь, что могло бы прийтись ей не по вкусу. Журнал выходит раз в две недели, “е так ли?
— Да. Ближайший номер появится в следующий четверг, — сообщил Локк.
— Ну, до четверга может случиться всякое… — сказал Мейсон.
Локк ничего не ответил. Мейсон повернулся к девушке.
— Простите за вторжение, мисс.
— Не за что, — ответила она. — И чего этот идиот взъерепенился? Сам просил, чтобы я сказала правду, я и сказала, а он…
Локк рванулся к ней.
— Ты лжешь, Эстер! Ты отлично знаешь, что в постели была в полном сознании.
Она передернула плечами.
— Может, и была, но ничего, совершенно ничего не помню. Со мной такое бывает: вечером наберусь как следует, а утром ни черта не помню.
— Я бы посоветовал тебе избавиться от этой привычки, — злобно прошипел Локк. — Ты еще когда–нибудь сломаешь на этом шею!
— Сдается мне, — ехидно заметила Эстер, — что ты неплохо знаешь, как ломаются шеи. Может быть, какой–нибудь твоей подружке пришлось это испытать?
Локк сделался белым, как стена.
— Заткнись! Ты не понимаешь…
— Сам заткнись! Я не позволю так со мной разговаривать!
— Это несущественно, — вмешался Мейсон. — Дело улажено. Пойдемте, Локк. Мне хотелось бы обговорить еще кое–какие моменты.
Локк направился к двери, задержался у порога, чтобы послать девушке злобный взгляд, и вышел в коридор. Мейсон последовал за ним, не оглядываясь. Взяв Локка под руку, он подтолкнул его к лифту.
— Знаете что, — процедил Локк. — Вся эта история шита такими белыми нитками, что даже смешно. Никогда бы вы не взяли меня на этом, Мейсон, если бы не то старое дело в Джорджии. Я не хочу, чтобы кто–нибудь к нему возвращался. Хотя, в сущности, это битая карта. Прошло столько лет…
— О, нет! — с усмешкой прервал его Мейсон. — Такое преступление, как убийство, не имеет срока давности, Локк. Вы прекрасно знаете, что я могу еще раз поставить вас перед судом.
Локк отодвинулся от Мейсона. Губы его дрожали, в глазах застыл страх.
— Я легко справился бы с этим в Саваннах. Но если дело всплывет здесь в связи с другим убийством, то мне несдобровать. И вы это отлично знаете…
— Кстати, Локк, — заметил Мейсон, — сдается мне, Белтер не ведал, что вы тратили его деньги на эту куколку.
— Мало ли что вам сдается, — огрызнулся Локк. — Доказать–то вы ничего не сможете. О наших с Белтером делах не знал никто, кроме нас с Белтером. Мы с ним договаривались по–джентльменски, без документов.
— Даже если это и так, осмотрительность вам не помешает. Не забывайте, что миссис Белтер — владелица журнала. Я бы посоветовал вам прийти с ней к какому–нибудь соглашению, прежде чем вы снова будете выплачивать деньги своей красотке. В связи с судебным процессом о наследовании ваши финансовые дела будет проверять судебная ревизия.
Глаза Локка злобно сверкнули.
— Значит, так? — прошипел он.
— Значит, так, — подтвердил Мейсон. — А теперь давайте–ка попрощаемся. Полагаю, вы проявите благоразумие и не броситесь пересчитывать кости этой девушке. То, что она сказала, в сущности, ничего не меняет. Даже если Сол Штейнбург ошибся, указав на вас, то и тогда достаточно шепнуть словечко полиции в Джорджии — и вы снова за решеткой. Выкарабкаетесь вы из этого или нет, вы все равно исчезнете со здешней арены.
— Вы ведете какую–то дьявольски сложную игру, — сказал Локк. — Хотел бы я знать, что вы затеваете…
Мейсон состроил невинную мину.
— Да полно вам, Локк! Никакой игры я не веду. Если я что и веду, то только дела моей клиентки. Ну, а поскольку возникли осложнения, приходится быть начеку. Вот и принюхиваюсь то здесь, то там. Нанял детектива, который установил номер этого револьвера. Мне представляется, что я опередил полицию, которая действует обычным путем. Партизаню, одним словом.
Локк засмеялся:
— Не надо вешать мне на уши лапшу, Мейсон! Приберегите ее для кого–нибудь другого.
Мейсон пожал плечами.
— Верить или не верить — дело ваше. Я говорю то, что есть. Ну, мне пора. Возможно, мне захочется увидеться с вами еще раз, Локк. На прощанье хочу дать вам добрый совет: держите язык за зубами. Обо мне, о миссис Белтер, а особенно! — о происшествии в Бичвуд—Инн и о Гаррисоне Бёрке.
— О, можете не повторять! До конца жизни я не напишу об этом ни слова. Я знаю, когда я побит. Что вы намерены предпринять в связи с делом в Джорджии?
— Я не детектив и не полицейский. Я только адвокат и занимаюсь лишь делами миссис Белтер.
Они спустились на лифте в холл. Мейсон вышел из отеля и остановил такси.
— Ну, пока, — сказал он. — Еще увидимся.
Такси отъехало. Локк стоял у двери, бессильно опершись о стену. Лицо его было бледным, губы застыли в кривой ухмылке.
15
Перри Мейсон сидел в гостиничном номере. Его лицо было серым от усталости, только глаза оставались прежними — напряженно–сосредоточенными.
Через окно в комнату заглядывало утреннее солнце. Кровать была завалена газетами, поместившими на первых страницах материалы о деле Белтера, которое до такой степени изобиловало загадочными деталями, что искушенные репортеры просто захлебывались, смакуя сенсацию.