Честно говоря, мог бы и не работать — не из бедной семьи. Но такие желания надо поощрять, и Авин папа, Лешкин друг и классный ортопед, нашел сыну непыльную и неплохо оплачиваемую работу. Леша положил ему очень нехилый оклад, а Авин папа, в свою очередь, делал большую скидку всем Лешкиным ортопедическим больным.
В официальные обязанности «престижного» водителя входила и встреча и проводы в аэропорт после лечения, вежливость, обаятельность с соблюдением должной дистанции.
Главными, однако, были его неофициальные обязанности. Ави родился в Израиле, был смугл, кучеряв и черноглаз, говорил на иврите без акцента — никто из пациентов и не подозревал в нем свободного владения русским языком.
Соответственно, говорили при нем о фирме и о Романове что думали и как хотели. Все это незамедлительно передавалось Леше и помогало воссоздать истинную картину работы компании.
(Тут мы подмигнем лукаво и заметим, что из сотрудников фирмы об этой особенности знали только Леша и Инесса и хранили ее в секрете по тем же соображениям.)
В обязанности разъездного водителя входили поездки с пациентами на обследования и с обследований в гостиницу, по делам фирмы — работы хватало.
Гриша переехал в Израиль из Питера в середине девяностых, и поэтому от него исходил легкий криминальный флёр, как и от большинства россиян, даже никаким боком не связанных с криминалом (если таковые еще оставались).
Алексею с большим трудом удалось отучить его запускать на полную громкость русский шансон, курить в машине и добавлять «нах» через каждые два слова. Честно говоря, он бы Гришу уволил, если бы не его уникальное чутье на «пробки» в сочетании со знанием всех до единого закоулков Тель-Авива много лучше своих пяти пальцев. Гриша мог дать фору любому навигатору и точно рассчитать время прибытия из одной точки в другую в любое время суток! В их напряженной работе, когда необходимо совместить доставку одного больного на обследования с госпитализацией второго и выпиской третьего, — качество совершенно незаменимое. Поэтому Гришу приходилось терпеть, но Леша находился в перманентных поисках замены — все-таки криминальный аромат, окружавший Гришу, не мог быть таким терпким совершенно беспричинно…
— Алло, Алексей! Леша, вы меня слышите? — Инна запыхалась, голос звучал прерывисто.
— А? Да-да! — Леша стряхнул раздумья. — Отдайте ему саквояж, и пусть едет за мной.
— Окей. Тогда всё… — Голос звучал глуше, отстранение. — Я должна ключи найти в сумочке… попробуйте отыскать что-нибудь в женской сумочке…
— Инна! Подождите! — вскинулся Лешка, неизвестно почему пронеслась мысль о Сережке. «А вдруг?»
— Не надо! Не надо Грише за мной заезжать! — крикнул он в трубку. — Я сам поеду! Вы меня слышите?
— Слышу, Алексей, слышу хорошо, даже ключи перестала искать. — Недоумение звучало в ее голосе. — Гриша поедет сразу в Сде-Дов… — Помолчала немного: — У вас все в порядке, Алексей?
— Да, все в порядке, Инна, — ему стало неловко за свой выкрик. — Большое спасибо. Ночью вас будить не буду, позвоню завтра. Не забудьте про Левона!
— Не беспокойтесь, Алексей. Живым или мертвым!
— До свидания!
— Удачи вам, босс!
Как он и думал, Сережка ждал его в машине.
2
— Ну, привет, Романыч!
— Привет, Серый!
Они подмигнули друг другу.
— Давно тебя не видел.
Леша пристегнул ремень, пробежался по пульту сигнализации, нажал стартер. «БМВ-650» отозвался, как и должен отзываться холеный баварский зверь, — мощно, ровно и тихо.
— Давно тебя не видел, — повторил Леша.
Сережка неопределенно пожал плечами. Мол, как посмотреть!
Подземная парковка. Минус второй уровень. Шины повизгивают на выездной дорожке — круто водит хозяин. Да, круто! Потому и тачка такая. Открываются без задержки шлагбаумы. Тормознул на выезде, машина присела, качнув мордой. Никого? Темно-синий хищник взревел пещерно и помчал по пустой в этот час улице.
— Месяц — это давно? — снова пожал плечами. — А два? Два ореха — это кучка?
— Достал ты своими орехами! — фыркнул Леша. — Двадцать пять лет уже!
— Ладно тебе. — Сережка толкнул его кулаком в плечо. — Скажи, про моих что-нибудь знаешь?
— С нашей с тобой последней встречи ничего не изменилось…
Остановился резко на красный свет. Единственный светофор перед выездом из его переулка на главную улицу, но он всегда натыкался на долгий красный.