Выбрать главу

— Я что-то не понял, — неуверенно сказал я. — А причём тут дедушка де Ребера?

— Уважаемый генерал Ребер, — упоминая уже, должно быть, умершего человека, Джастин словно плевался ядом. — Был главным военачальником в подлой военной кампании, направленной на подавление власти народа в Вербедере. Благодаря этому герою у нас появилась новая провинция на юге, а у него самого — серебряный рудники, на драгоценности которых можно снарядить собственный флот. Этот человек — кровавый тиран, убийца суверенитета и пастырь несправедливости! — закончив свой недолгий монолог, молодой человек осушил рюмку текилы.

«Этот мир всё больше напоминает милый сердцу Реордан: в моём королевстве тоже были наивные молодые люди, нагло полагающие, что они обладают правом говорить об отчизне, сколько им вздумается и в любом тоне. К сожалению, я не занимался людьми с антипатриотичными настроениями: это делал мой коллега, неумелый по части пыток. Мы называли его „добряк Джек“: вот кто вырывает ногти после того, как сломал пальцы и жертва почти ничего не чувствует? Или зачем использовать холод вместо кипятка? Из-за него морозильные камеры были постоянно забиты всякими дворяшками и купцами. А я там, между прочим, бутерброды хранил! Один раз их даже съели и мне пришлось бить одного из голодранцев по губам, чтобы он понял, что брать чужое — грех… Ладно, это всё шутки, но старина Джек и вправду надоедал»

— О чём задумались, Лойд? — осведомился виконт, приобняв тонкую аристократку.

— О бренности нашего бытия, дорогой Реймонд.

— Я тоже часто об этом думаю, — признался золотокудрый красавец. — Ведь все мы рано или поздно состаримся и станем уродами.

«Херовый из него философ»

— Я больше всего боюсь как-нибудь встать с кровати и увидеть в зеркале дряблую кожу жёлтого цвета. — заговорил Рубенс, почувствовав, что политические темы отходят на второй план.

— Признаюсь, меня это тоже пугает. Когда пропадает упругость, а бёдра больше не имеют слащавой гладкости и дивного загара, наверное, хочется свести счёты с жизнью. — пожаловалась одна из эскортниц и положила свою прекрасную головку мне на грудь.

— Конечно, все вы правы, — согласился я, чтобы избежать детских споров о страхе уродливой старости. — Но я думал о бренности бытия в несколько другом ключе.

— И в каком же? — поинтересовался Реймонд, с любопытством обхватив мужественный подбородок.

— Ну вот представьте: жил раньше человек. Жил, никого не трогал, занимался бытовыми вещами и тут… Бац! — я стукнул по столу, вызвав у окружающих приступ паники. — …И человек пропадает без вести. Он недолговечен, этот человек, и выходит, что его существование ещё более бренно, чем наше с вами, дорогие друзья.

«за сегодняшнюю беседу окружающие меня люди и я сам успели обесценить слово „друг“ до значения „никому не интересный знакомый, который должен нас слушать“»

— Вы намекаете на Адель? — спросил Джастин, хитро прищурив глазки.

— Думаю, намёк вполне очевиден и мистер Лойд может ничего не объяснять. — надеясь показаться умным, брякнул Рубенс и затем добавил: — Наш гость прав, бедная Адель сбежала из под венца не от хорошей жизни.

Мускул на лице виконта вероломно дёрнулся. Это скрылось от внимания окружающих, но я, привыкший замечать реакцию собеседников в полутёмных помещениях, не мог обмануться. Бедняга наверняка стыдился даже упоминания младшей де Вилларе, потому как отказ для уважаемого и почитаемого всеми мужчины смерти подобен: если раньше он беспрепятственно собирал коллекцию женских бюстгалтеров, то теперь какая-нибудь дама может подумать, что виконт не так хорош, как может казаться, если его отшила какая-то там девушка.

— А с чего ты взял, что она сбежала, Рубенс? — совладав с собой, уверенно спросил Реймонд, и больше ни один мускул не дёрнулся на его идеальном лице. — Её могли бесстыдно выкрасть. Разве ты не слышал, что в Халифате любят знатных северных женщин?

— Не обманывайся, мой наивный друг. Ты знаешь Адель лучше меня и догадываешься, что она никогда бы не вышла замуж против своей воли, а этот мезальянсный брак, стоит заметить, был заключён именно против воли нашей подруги.

— Может, ты и прав. — Реймонд неуверенно кивнул. — А вы что думаете об этом, Лойд?

— Склоняюсь к теории мистера Рубенса. — соврал я, не имея никакого желания рассказывать этим людям про мои догадки насчёт Симона. Того гляди, оскорблённый бывший ухажёр вскроет ему голову, и я так и не найду трупа Адель или, что вполне вероятно, её саму, живой и почти здоровой.

— Но как она могла сбежать? — заговорил Джастин, поправляя белокурые волосы. — Мы все знаем её мамашу и догадываемся, что старшая мисс де Вилларе организовала вокруг её спасительницы от нищеты настоящую охрану… Одно я знаю точно: служанку Адель, Беатрис, сослали именно из-за того, что она могла помочь девушке сбежать!

«Помнится, я удачно взял адрес этой девушки и теперь одной ниточкой у меня в деле больше: Улица каменщиков, переулок молотка, дом 14»

— Значит, в теорию с похищением верит только Реймонд? — я обвёл ложу любопытным взглядом.

— У вас всё же есть какие-то основания полагать, что девушку украли? — волнительно спросил виконт, схватившись за подлокотник дивана. — Кто этот негодяй…

— Симон…

Я повернулся к догадливому шутнику, чтобы задать ему трёпку, но к неожиданности своей увидел, как уставший Джастин держит в руках газету.

— Слушайте, а слугу де Вилларе, того страшненького садовника, звали не Симоном?

— Возможно, я уже не вспомню. — виконт пожал плечами. — А какое он имеет отношение к тому, о чём мы сейчас говорим?

— Не знаю. Просто в новостной самообновляющейся колонке пишут, что его убили. Кстати, всего в квартале от нас. Около Спелых яблочек…

У меня не было времени спрашивать, что значит самообновляющаяся колонка и что Реймонд думает о пропаже девушки, потому что я, кажется, напал на след, который напрямую ведёт к разгадке.

— Где это было? — я резко встал, скинув с себя двух приснувших красоток, и прижал бедного Джастина к спинке дивана.

— Говорю же, около Спелых яблочек… В квартале святого Кларисса!

Молодые люди дружно усмехнулись. Сочетание различных кабаре и святых имён плохо сказывается на репутации как одних, так и других.

— Спасибо! — я пожал блондинчику руку и вознамерился выйти из ложи, но Реймонд остановил меня, схватив за ворот рубахи.

— Можно ли мне пойти с вами? Если это связано с Адель, я бы хотел…

«Если туда уже нагрянула полиция, то меня могут не пропустить, но вот фамилия Реймонда, впрочем, мною давно забытая, может открыть многие двери»

— Хорошо. Но идёмте быстрее: нельзя медлить.

Молодой человек рванул с места, но, вдруг о чём-то вспомнив, хлопнул себя по лбу и вытащил из кармана заполненный под завязку кошель. Он кинул его на стол и, распрощавшись с друзьями парой фраз, обратился ко мне:

— Скорее!

Мы побежали к выходу. Перед графом расступались даже более важные с виду персоны, так что мы без труда вышли на улицу. Из воспоминаний об этой странной гонке у меня остался лишь знакомый женский силуэт, неожиданно возникший в одном из балконов, но он быстро смысля из памяти, как обычно и уходят из неё события бурной ночи…

* * *

— Гарри, смотри! Убёг! — мужчина в жёлтой рубашке допил кальвадос и в одно короткое движение слез с барного стула.

— С ним виконт? — более умный, чем его собеседник, красный Гарри задумчиво пригляделся к бегунам. — Надо быть аккуратнее. Если хлопнем и Реймонда, проблем не оберёмся.

— Верняк! — хозяин жёлтой рубашки напряг глаза и, встав на цыпочки, вгляделся в сторону выхода. — Уже смылись, паскуды.

— Ничего, нагоним.

Красный Гарри встал и, продираясь сквозь толпу, направился к выходу из Серебряной ложки. Он и не заметил, что в то время, пока он расталкивал различных выпивох, за ним внимательно наблюдала какая-то женщина…