Кончилось это дело тем, что в конце концов артель была уличена в продаже на рынке материалов, тканей и т. п.‚ похищенных из Главного военно-хозяйственного склада. В одном из рекомендательных писем указывалось, что «в виду болезненного состояния» представителя артели как инвалида — «не следует задавать лишних вопросов».
Наконец последний пример. Мальчик 14 лет, по имени Лева Брегин, в Ленинграде организовал промысловую «Детскую артель имени т. Ленина». В виду этого он получил, вопервых, для поддержки доброго начинания от Наркомфина 8 тыс. руб. Как же не дать? Детская артель, ребята переходят к полезному труду, да ещё артель носит имя Ленина. От НКПС он получил, далее, для надобностей артели бесплатные проездные билеты со скоростью, мягкостью и т. д. в счёт нормы НКПС. От Ленинградского совета раб. и кр. депутатов он получил затем 200 пудов разного старого обмундирования на приступ к делу. И на всё это Лева Брегин открыл кинематограф. Оказалось, что в этой артели, кроме Левы Брегина, никого вообще не было.
Эти примеры могут дать представление о том, как под вывеской промысловой кооперации сплошь и рядом скрываются предприимчивые люди отнюдь не трудового свойства и как эта кооперация порою фактически является прикрытием частнокапиталистического предпринимателя. В какой мере и насколько — об этом мы можем судить, между прочим, по сведениям о наличности наёмных рабочих в производственных промысловых артелях нецензовой промышленности вообще. Центральное статистическое управление произвело соответственное обследование за 1925 г., результаты которого напечатаны недавно в журнале «На аграрном фронте», в статье т. Цылько.
Из этого обследования видно следующее состояние производственной части нашей промысловой кооперации. Из нецензовых промысловых кооперативов целых 58% применяют наёмный труд — бо́льшая половина. Свыше 47% всех лиц, занятых в производстве промысловых производственных кооперативов, — наёмные рабочие.
У таких кооперативов, у которых в производстве занят только один человек, наёмных рабочих 49,3%, т. е. и этот единственный занятый человек в половине случаев оказывается наёмным. У кооперативов, где работают в производстве два человека, наёмные рабочие составляют 56,3%. В кооперативах, где общее количество занятых лиц — от 3 до 5, там наёмные рабочие составляют 61%‚ и т. д. (Цылько, стр. 70).
Одним словом, можно установить, что наёмные рабочие составляют заметно меньше половины вообще занятых лиц только у одной группы кооперативов (более чем с 15 работающими), где занято всего 24% всех лиц, занятых в производственной промысловой кооперации. Да и здесь наёмные рабочие составляют всё же 21% всех занятых лиц. А по всем остальным кооперативам, взятым вместе, наёмных рабочих больше, чем самих занятых членов кооперативов. Вот это обстоятельство указывает, что по крайней мере в трёх четвертях продукции производственной промысловой кооперации мы имеем дело с очень подозрительными организациями, работающими главным образом путём наёмных рабочих, причём члены кооператива сплошь и рядом личного участия в производстве не принимают. В снабженческо-сбытовой промысловой кооперации, которой мы здесь не касаемся, положение лучше, хотя тоже далеко от совершенства даже в том скромном отношении, чтобы не быть простым вспомогательным орудием частного капитала (об этом — в главе о торговле).
Какую цифру считать по производственной промысловой кооперации относящейся к лжекооперативам? Если исходить из этих данных о наёмных рабочих, то нужно было бы более трёх четвертей продукции всех производственных промысловых кооперативов отнести к лжекооперативам. Относительно этой величины, кроме приведённой, мне известны лишь две оценки. Одна, формулированная замнаркомфином т. Фрумкиным в комиссии НК РКИ. Он оценивает, что из всей производственной промысловой кооперации не менее двух третей относится к лжекооперации. Опыт и наблюдения органов НКФ в этом деле должны быть учтены. Другая оценка даётся некоторыми компетентными работниками ВСНХ, которые считают, что к лжекооперативам нужно отнести до 80% всей производственной промысловой кооперации. Я беру меньшую цифру из всех трёх — не 80% и не 75%, а только две трети производства. В таком случае из всей валовой продукции промышленных предприятий кооперации (6,7%, см. выше), принимая во внимание долю в том числе промысловой кооперации, придётся на долю капиталистического производства в лжекооперативных формах около 2% всей валовой продукции всей цензовой и нецензовой промышленности СССР.
Третья группа капиталистического производства — это нецензовые предприятия с наёмными рабочими. На их долю за 1925/26 г. приходится как раз пятая часть валовой продукции всей нецензовой промышленности (стр. 243 «Справочника» ЦСУ). Если сбросить отсюда долю, приходящуюся на мельчайшие (кузнечные и т. п.) предприятия (см. выше), то это даёт около трёх процентов валовой продукции всей промышленности СССР, цензовой и нецензовой вместе.
Четвёртая группа — это раздаточная система капиталистического производства (раздача работы квартирникам в городе, работающим на магазин, сельским кустарям для работы на дому). Производство всех кустарей, т. е. всей нецензовой частной промышленности, работающей без наёмных рабочих, составляет, по «Контрольным цифрам» Госплана, 13,4% всей валовой продукции цензовой и нецензовой промышленности вместе; а с долей не причисленных к капиталистическим предприятиям наёмных рабочих (кузницы и т. п., см. выше) — даже 13,7%. Требуется определить, какая часть в том числе является капиталистически организованной по системе раздаточных контор, а какая часть существует самостоятельно. Данные ЦСУ по обследованию 1925 г. показывают, какая доля каждой из отраслей сельской нецензовой промышленности производится из сырья заказчика. Конечно, заказчик может быть различный: отдельный потребитель может заказать портному пошить платье из материи заказчика (сырьё), или капиталист может сотням работающих у себя на дому рабочих раздать сырьё, производимые из которого изделия они обязаны сдавать ему за условленную оплату. Но существует целый ряд отраслей, о которых известно, что здесь сырьё никоим образом не поставляется соседом-крестьянином. Это те, которые работают на привозном сырье или используют фабричные полуфабрикаты, например, переработка хлопчатобумажной ткани из пряжи или выделка шёлковых изделий, или изготовление в определённых центрах некоторых товаров (как кожаная обувь в Кимрах, романовские полушубки, валенки и т. д.), расходящихся затем по всей стране и в городах.
Вот какой процент производства из сырья заказчика установлен обследованием ЦСУ в некоторых таких отраслях сельской кустарной промышленности, в которых «заказчиком» является не отдельный потребитель, а раздаточная контора капиталиста (стр. 244–255 «Справочника» ЦСУ).
— Рогожно-кулеткацкое — 54%.
— Колёсное производство — 33%.
— Хлопчато-бумажное ручное ткачество — 96%.
— Обработка шёлка — 45%.
— Льняное ручное ткачество — 29%.
— Пенькоткацкое производство — 98%.
— Кожаная обувь — 59%.
— Вязаные изделия — 51%.
— Производство полушубков-тулупов — 81%.
— Валеная обувь — 67%.
— Вышивки, кружева — 73%.
— Картонажно-коробочное производство — 45%.
Сумма производства одних только перечисленных отраслей составляет, по обследованию ЦСУ, около трети валовой продукции всей той сельской мелкой (нецензовой) промышленности, какая не является государственно-кооперативной и ведётся без наёмных рабочих[12], причём в среднем работа на раздаточные конторы составляет здесь около 60%. Если принять во внимание, что и в некоторых других отраслях существует работа на раздаточную контору капиталиста, то в общем уже в 1925 г. эта система господствовала примерно в 40% сельской промышленности. За последние два года (1925–1927 гг.), как свидетельствуют все показания, особенно усилилось стремление частного капитала к овладению и организации кустарной промышленности, поэтому теперь эту величину надо считать не менее 50%. Отсюда около трёх пятых приходится на производство, организованное капиталистом раздачей сырья, следовательно, около 30% всей валовой продукции сельского трудового кустаря организовано капиталистом как домашняя отрасль капиталистической промышленности.
12
Много примеров сообщает работа т. Белкина — «Формы частной промышленности», стр. 217–243 сборника ВСНХ «Частный капитал в нар. хоз. СССР» (М.‚ 1927 г.). Особенно распространяется в последнее время такое явление, когда «предприниматели прибегают к новому виду использования квартирников: квартирники принуждались хозяевами выбирать за их счёт патент, свидетельствующий якобы о том, что данное лицо является не рабочим, а самостоятельным хозяйчиком-кустарём» (стр. 243). Это делается для избежания действия закона об охране квартирников.