Даже отдельные виды частного кредитного капитала не подвергались сколько-нибудь связному обследованию, если не считать вопроса об участии частного капитала в государственных займах. Нельзя сказать, чтобы вообще по вопросам частного кредитного капитала не было хотя бы отрывочных и частичных материалов, способных всё же в своей совокупности дать некоторое представление о деле (иначе этот раздел данной книжки вообще не мог бы быть написан). Но внимание наблюдателей больше привлекалось до сих пор частной торговлей, с которой населению приходится непосредственно иметь дело, и отчасти частной промышленностью. И оставался в тени стоящий за их спиной частный кредитный капитал, финансировавший их, снимавший с них пенки и маневрировавший ими.
В нашей сводке мы учитываем следующие виды частного кредитного капитала в СССР (кроме кредитного капитала в сельском хозяйстве, которому ниже посвящены отдельные замечания):
а) ломбардные операции;
б) дисконтные (в порядке личного ростовщичества);
в) вклады в общества взаимного кредита;
г) вклады в государственные кредитные учреждения и сберегательные кассы;
д) средства, увязанные в операциях с иностранной валютой и золотом;
е) приобретение государственных займов;
ж) сальдо частного финансирования частной торговли;
з) сальдо частного финансирования частной промышленности (включая транспорт, строительство, лес).
Под ломбардными операциями имеются в виду ссуды под залог движимого имущества, выдаваемые капиталистами отдельным гражданам для их домашних или мелкохозяйственных надобностей. Для этих операций государство открывает, между прочим, и государственные ломбарды (существовавшие уже в некоторых крупных центрах до революции). К этим операциям примыкает учёт (дисконт) потребительских векселей и выдача по ним ссуд также для личных, семейных или мелкохозяйственных надобностей. С этою целью, между прочим, учреждён уже целый ряд «ссудо-сберегательных товариществ», «касс взаимопомощи» и т. п. подконтрольных государству организаций. Но всё же обе эти операции — ссуды под залог домашних вещей и ссуды под личные векселя (не для целей капиталистической торговли и промышленности) — являются излюбленной областью частного ростовщичества. Как указано в главе второй (раздел о валютных операциях), имеются сведения по районам (экспертные оценки специальных наблюдателей), суммирование которых по СССР даёт величину до 20 млн. руб.‚ вложенных в это дело частных средств. Ростовщики этого типа обычно не очень крупные капиталисты.
«В Москве частные дисконтеры обыкновенно владельцы мелких сумм в 4–5 тыс. руб. Учётный процент достигает 7% и (ссуда) выдаётся только под надёжное обеспечение» (стр. 33 Обзора Наркомторга за октябрь — декабрь 1926 г.).
Возможно, конечно, что на деле в городском личном ростовщичестве обращаются несколько бо́льшие суммы, но на это нет прямых указаний. Указания в рабочих бюджетах об используемом рабочими систематически частном кредите в большей части не следует включать в эту сумму. Ибо для рабочего речь идёт большею частью о беспроцентном мелколавочном кредите или о неростовщических займах у знакомых.
Вклады в государственные кредитные учреждения (кроме сберегательных касс), как указано в главе второй (раздел о государственном кредите), составляют только 8 млн. руб., если считать только капиталистические фирмы, сами пользующиеся затем кредитом в наших учреждениях. Сверх того на то же число (1 октября 1926 г.) в этих государственных кредитных учреждениях имелось ещё свыше 20 млн. руб. вкладов мелких и средних трудовых вкладчиков (лица свободных профессий, служащие и т. д.), вклады которых не служат целям какой-либо предпринимательской деятельности, имеют потребительский характер (отложил «на чёрный день», на старость, собирает для леченья и т. д.) и не включаются нами в состав принадлежащего капиталистам кредитного капитала.
В сберегательных кассах вклады нетрудовых элементов и «прочих» (под «прочими», можно думать, скромно скрываются они же) вместе составляют 14,5% суммы вкладов (как приведено в главе второй, раздел о госзаймах). Вся сумма вкладов в сберегательные кассы СССР на 1 июня 1927 г. составляла 150 млн. руб. («Экономическая жизнь» от 24 июня 1927 г.). Стало быть, на капиталистов в том числе приходится около 20 млн. руб.
В добровольные государственные займы, как указано в разделе втором, по 1 октября 1926 г., по подсчётам наших финорганов, частный капитал вложил до 18 млн. руб. своих средств. С тех пор сумма эта возросла примерно до 22 млн. руб. к 1 июня 1927 г. в связи с осенним выигрышным беспроцентным займом 1926 г. и с десятипроцентным займом 1927 г. Прибавляется реальное вложение частного капитала в оба займа около 9 700 тыс. руб. при номинальной подписке на 40 млн. руб. (докладная записка старшего инспектора Наркомфина т. Фашинского), и вычитаются средства, вложенные капиталистами путём извлечения их из прежних займов (там же). Кстати сказать, в части, размещённой среди капиталистов, оба эти займа постигла та же участь, что и прежние добровольные займы 1925 г. и 1926 г. То есть, сняв пенки в период подписки (закончилась 1 апреля), капиталисты уже в мае «сбросили» с себя попечение о займах, обратно подкинув их государству продажей на бирже (где они и скуплены волей-неволей Госбанком и за счёт Госфондконторы Наркомфина). Наоборот, как и раньше, вполне прочной оказалась подписка трудовых сберегателей. Особенно выдвинулось значение коллективной подписки на заём 1927 г. со стороны трудящихся. Путём коллективной подписки рабочих, служащих и кустарей билеты займа 1927 г. приобрели около миллиона человек со взносом в среднем около 25 руб. (как показывают детальные таблицы по крупным центрам, например по Харькову, рабочие подписывались в среднем примерно на 20 руб. с участника, служащие — на 30 руб. и кустари — на 50 руб). Из частного капитала, вложенного в госзаймы, по подсчётам наших финорганов, приходится на Москву до 10 млн. руб., Ленинград — 2,5 млн. руб., Харьков — 1 млн. руб., Ростов — 500 тыс. руб., Баку — 500 тыс. руб. и т. д. (Гарнич, О частном фондовом капитале, стр. 5).
Вклады капиталистов в общества взаимного кредита составляют около 35 млн. руб. Частный кредитный капитал на этом единственном участке открыто выходит наружу в больших массах и даёт возможность детальнее с ним ознакомиться. Проценты, выплачиваемые ОВК по вкладам (в 1925/26 г. они составляли около 40% в год), довольно близки к проценту на частном денежном рынке и могут считаться его низшим пределом. Ибо если разница будет слишком велика, то частный кредитный капитал вместо помещения в ОВК предпочтёт пойти на риск и неудобства индивидуального, личного ростовщичества. Секция по наблюдению за частным капиталом ГЭУ Наркомторга СССР пишет, например, в своём Обзоре за первый квартал 1925/26 г. следующее:
«В Ленинграде отмечается конкуренция ростовщического капитала с ОВК. Первый оказывает кредит, в зависимости от предоставленного учётного материала и солидности фирмы, от 4–5% до 12–15% (в месяц) и по размеру достигает 5 млн. руб.» (Обзор, глава «Денежный частный рынок», стр. 33).
В операции с иностранной валютой и золотом увязано в среднем около 20 млн. руб. (как указано в разделе о валютных операциях, см. вторую главу), причём иногда эти суммы повышаются (пример — период золотой интервенции Наркомфина с октября 1925 г. по апрель 1926 г., см. там же). Эти средства не являются «кредитным капиталом» в точном смысле, пока заняты спекулятивной скупкой и продажей золота и иностранной валюты. Но сама эта операция является выступлением на денежном рынке частного кредитного капитала, из которого направляется на эту операцию та или иная часть в зависимости от совокупности условий и особой выгодности этих операций в данный момент.