[— Группы — население — доход — обложение.]
— Пролетариат и полупролетариат — 41,9% — 39,5% — 47,1%.
— Частное трудовое хозяйство — 56,0% — 50,6% — 39,8%.
— Капиталисты — 2,1% — 9,9% —13,1%.
— Итого — 100,0% — 100,0% — 100,0%.
Эта таблица показывает, что эксплоататорский доход капиталистов в СССР в общем получается преимущественно за счёт эксплоатации частного трудового хозяйства, а не пролетариата[20]. Это неудивительно, если вспомнить главные направления заготовительной, торговой, кредитной и промышленно-организационной («домашняя система») деятельности капиталистов, иллюстрированные в нашем предшествовавшем положении. Пролетарская революция нанесла решительный удар эксплоатации капиталистами рабочих (остались пока в основном лишь некоторые отрасли торгового снабжения рабочих продовольствием[21], небольшая сравнительно капиталистическая промышленность, эксплоатация сельских батраков). Вопрос о преодолении ростков капитализма внутри СССР — для нас теперь преимущественно вопрос об уничтожении зависимости частного трудового хозяйства от капиталистов и о замене её связью с государственным хозяйством для вовлечения частного трудового хозяйства в общее русло социалистического развития.
Как показывает приведённая таблица, доход на душу капиталистических слоёв в среднем примерно в пять раз выше дохода на душу пролетарского и частнотрудового населения (причём это соотношение оказывается довольно выдержанным и в отдельности среди сельскохозяйственного и среди не сельскохозяйственного населения). До некоторой (правда, сравнительно скромной) степени это неравенство смягчается всей совокупностью наших налоговых мероприятий. Так, на один процент принадлежащего ему дохода (из общей суммы доходов населения) каждый класс уплачивает следующее количество процентов налогового обложения (из общей суммы налоговых платежей):
— Частное трудовое хозяйство — 0,8%.
— Пролетариат и полупролетариат — 1,17%.
— Капиталисты — 1,3%.
Внимательность к союзникам (понижение для них относительной тяжести обложения почти на треть против собственного бремени) и нажим на капиталистов (повышение для них относительной тяжести на одну девятую) — вот основные черты налоговой политики, как они характеризуются изучением опыта и реальных результатов 1925/26 г. В следующем, 1926/27 г. нажим на капиталистов был ещё несколько усилен. Опубликованные на этот счёт правительственные директивы позволяют ожидать дальнейшего развития этого процесса по мере изучения состояния частного капитала, обстоятельств и размеров его накопления и слабых сторон нашего налогового законодательства, поскольку они могут быть уже выяснены опытом. К последнему мы сейчас и перейдём.
7.3. Налоговое обложение и оппозиция
После отстранения оппозиции от участия в руководстве центральными хозяйственными органами (СТО, Наркомфином, Госпланом, Наркомторгом и др.) партия стала пристальнее изучать практическую линию, проводившуюся в этих органах, и её действительный классовый результат. В ряде пунктов обнаружилось то кричащее противоречие между «противобуржуазными» фразами и между уступочной по отношению к частому капиталу практической линией, какое вообще явилось характерным для оппозиции (см. объяснение этого противоречия в работе моей — «Социальный смысл партийной оппозиции», в «Правде» за октябрь 1926 г.). Особенно наглядным оказалось это противоречие в налоговой практике.
Разумеется, основные принципиальные линии налоговой политики решались партией. Потому в самой политике нельзя найти извращений нашей программы и общей линии. Но практические тонкости всевозможных обширных, многопараграфных налоговых «положений», «правил», «постановлений» — всё это разрабатывалось и проводилось уже аппаратами, находившимися под прямым руководством оппозиции. Достаточно вспомнить, что к наиболее ответственным представителям оппозиции одновременно принадлежали — народный комиссар финансов; ведающий Бюджетным управлением член коллегии Наркомфина; ведающий хозяйственно-контрольным планом заместитель председателя Госплана; председатель Бюджетно-финансовой секции Госплана; согласующий вопросы частного обложения народный комиссар торговли, а ранее председатель СТО и т. д. Словом, вся детальная проработка и предварительное согласование налоговых законопроектов производились аппаратами, возглавлявшимися как раз оппозицией. Само собой, что основные директивы партии всегда оставались в силе, — капиталиста у нас всегда облагали на большую сумму, чем рабочего, а кулака облагали на большую сумму, чем бедняка, и т. д. Но в рамках этих директив проводились, как оказалось, детальные практические меры, какие в своей совокупности означали относительное благоприятствование крупному частному капиталу, ослаблявшее полезное действие принятых политических директив. Прохождение же в советском порядке этих многопараграфных налоговых законов через СНК и ЦИК недостаточно помогало делу, ибо внимание сосредоточивалось там на основных линиях, а не на бесконечном количестве налоговых ставок в приложениях (составляющих, например, по сельхозналогу целую брошюру). Да и быстрота прохождения через заседания ЦИК и СНК вообще исключала возможность детальной проверки всех отдельных ставок. А практическую тенденцию этих ставок, как она выяснилась затем на опыте, нельзя было предполагать, не ознакомившись с ними детально. Так произошло, что разрабатывавшаяся и возглавлявшаяся оппозицией налоговая практика в ряде пунктов разошлась с директивами партии в сторону благоприятствования частному капиталу. На соответственных руководителей оппозиции в первую очередь ложится ответственность и за самые эти практические извращения и за то направление, какое в этом отношении сумел проводить находившийся под их ближайшим руководством и контролем бюрократический аппарат. Партии потом пришлось и приходится ещё постепенно изучать и исправлять эти оппозиционно-бюрократические извращения. В основном в налоговом деле их обнаружено шесть.
Вопервых, у нас существует совершенно определённая линия на то, что сельхозналог должен быть для кулаков тяжелее, чем для середняков, а для маломощных должен быть ещё легче. Между тем упомянутая уже докладная записка обновлённого Наркомфина (разработанная под руководством В. Ржевусского) установила, что на деле ставки были разработаны способом, привёдшим на практике к обратному результату. В итоге проверки того, что оказалось на деле в 1925/26 г., Наркомфин на стр. 92 доклада приводит таблицу, показывающую по всей РСФСР в целом тяжесть обложения сельхозналогом каждой группы крестьян. Под тяжестью обложения имеется в виду процент изъятия сельхозналогом средств из дохода крестьянского хозяйства. Все хозяйства разделены на группы смотря по величине дохода в рублях на душу каждого члена семьи в среднем (для того чтобы получить доход семьи, надо эту величину помножить в среднем на пять). Результат проверки оказался для РСФСР таким:
[— Группы по доходу на душу — процент изъятия.]
— От 60 руб. до 80 руб. — 4,9%.
— От 80 руб. до 100 руб. — 4,9%.
— От 100 руб. до 150 руб. — 4,1%.
— От 150 руб. до 200 руб. — 3,7%.
— Свыше 200 руб. — 2,8%.
Иначе сказать — чем зажиточнее крестьянин, тем легче были рассчитаны для него ставки налога. В то время как партия давала директиву нажимать на кулака и облегчать середняка, возглавляемый и руководимый лидерами оппозиции аппарат, за который они несут полную ответственность, в разработке ставок провёл резко выдержанную линию относительного благоприятствования более мощным хозяйствам. Для наиболее бедной группы, по тому же докладу, размер изъятия оказался по РСФСР доходящим до 10,1% дохода, т. е. в три с половиной раза относительно тяжелее, чем для наиболее зажиточных.
В вышедшем в 1927 г. издании Наркомфина СССР «Сельское хозяйство по данным сельхозналога за 1925/26 г.» на стр. 21 «Введения» (в статье т. Лифшица) приведена наглядная иллюстрация, какими приёмами достигнут такой результат. Правительство дало директиву уменьшить в 1925/26 г. сельхозналог на 30% против общей величины его в 1924/25 г. Наркомфин эту директиву выполнил, но так распределил уменьшение по отдельным разрядам, что кулаки получили скидку больше середняков и бедняков, а для бедняков ставки налога были отчасти даже увеличены. Благодаря этому, в отличие от всей советской традиции, и получилась в период руководства оппозицией налоговым делом та неприглядная картина, о какой свидетельствует приведённая официальная таблица.
20
Если сравнить
[— … — из обложения — из накопления.]
— частного трудового хозяйства — 39,8% — 19,5%.
— капиталистических групп — 13,1% — 13,9%.
Остальная часть обложения приходится на рабоче-служащую группу, а остальная часть накопления приходится главным образом на пролетарское государство (с кооперацией) и в некоторой второстепенной доле — на рабоче-служащую группу в распылённом по семьям порядке.
21
Кстати сказать, частная торговля эксплоатирует сейчас ещё около 150 тыс. наёмных работников в самой частной торговле, что вместе с членами семей даёт до 400 тыс. чел.