Этим они обеспечивают отчуждение в свою пользу значительной части той наживы, какая извлекается из населения финансируемыми ими предприятиями. Здесь можно провести (при некотором упрощении) внешнюю аналогию с более поздним возникновением и затем ростом значения финансового капитала при господстве буржуазных отношений. Но существование в стране пролетарской диктатуры, невозможность функционирования независимых частных банков и т. п. — ставят этой внешней аналогии довольно узкие пределы.
Будучи, таким образом, всё более вытесняемыми из области обслуживания государственного хозяйства, принуждённые перенести центр тяжести своих операций в область внегосударственных связей и отношений, сравнительно легко увеличив свою долю и своё влияние внутри отступающего в целом частного хозяйства, — капиталисты в СССР проявили приэтом за последнее время заслуживающую внимания тенденцию. Я писал о ней зимой 1926/27 г. в «Правде» как о тенденции к созданию замкнутого круга капиталистического хозяйства с накоплением, нерегулируемым, по возможности, государством. Здесь своего рода попытка создать экономическое «государство в государстве», создать такую цепь связей, при которой некоторые хозяйственные процессы, от истоков возникновения до конечного потребления, целиком организованы были бы капиталистически. Нигде не приходить в соприкосновение с государством, ни на одном звене хозяйственного существования данного предмета не пропускать его через государственный аппарат, — такова «идеальная» схематическая постановка. В жизни эта схема далеко не во всех случаях осуществляется полностью, но в известных пределах, иногда довольно крупных, может быть наблюдаема сплошь и рядом. Одни частники производят какие-то товары, другие частники у них эти товары покупают и продают потребителю, третьи частники их же кредитуют. Распространена, например, такая цепь: сначала заготовка сырья капиталистами; потом переработка его на капиталистических фабриках или кустарями, которых капиталист снабжает сырьём; затем идёт организация капиталистами торговли соответствующими изделиями. И во главе всего этого — капиталистический кредит, который финансирует и играет решающую роль.
Можно привести ряд примеров подобного замкнутого круга. Обозрение, составленное Секцией частной торговли Экономического управления Наркомторга СССР за октябрь — декабрь 1926 г., приводит такие примеры. В области мучного дела (стр. 38 «Обозрения частного торгового рынка») происходит сначала частная заготовка зерна. Приэтом частные скупщики закупают его нередко именно у кулаков, придерживающих товар от сдачи госорганам, чтобы получить более высокие цены от частного скупщика. Середняк не имеет возможности выжидать, так как более нуждается в средствах. Это наблюдалось, например, в Поволжьи в 1926 г. Затем происходила там же перевозка зерна на частном водном транспорте. Мы применяем так называемое экономическое регулирование на транспорте, т. е. мешаем частникам перевозить по железным дорогам свои грузы, а они везут на своих судах водой; я приводил об этом данные в разделе о водном транспорте. Третья стадия — это перемол зерна на частных товарных мельницах. Четвёртая — продажа частному мучному оптовику, а затем (пятая) и мучному розничнику. Шестая — снабжение этой мукой частных хлебопекарен и артелей хлебопёков. Седьмая — продажа хлеба потребителю. К этому надо присоединить ещё восьмую — капиталистическое финансирование всего этого процесса. Подобная же картина наблюдается, как сообщает тот же обзор Наркомторга, и по просу: частник скупает просо, отправляет его на частную крупорушку, а затем частник продаёт потребителю всевозможные крупы.
В Москве за последнее время, сообщает тот же обзор (стр. 38), стали сильно развиваться торговые операции между частниками-торговцами и частниками-производственниками. Это явление отмечается Наркомторгом особенно с половины 1926 г. Товары, продававшиеся ранее частными производственниками прямо провинциальному частному торговцу, теперь попадают предварительно в руки московского оптовика. Создаётся, таким образом, новый опт, но только внутри «частного сектора». Своим кредитным давлением и на частного производственника и на провинциального торговца московский капиталист, являющийся одновременно оптовиком, заставляет их проводить через себя обходившиеся ранее без его посредничества сделки, чтобы вознаградить себя за сокращение проведения через него оптового сбыта госизделий.
О распространённости такой же «замкнутой цепи» в области организации снабжения производства и сбыта кустарной промышленности у нас была уже речь. Указывает на это и «Обозрение» Наркомторга. То же относится к заготовкам скота, к перепродажам его частным мясникам и к торговле затем мясом и т. д. Число таких примеров можно было бы значительно увеличить.
Смысл всех этих стремлений уйти в «собственный» замкнутый капиталистический круг весьма прост. Суть заключается в уходе от ограничения государством капиталистического накопления. Если бы капиталист основывал свои операции на легально получаемых государственных изделиях, государство могло бы давить на него определённой политикой цен и этим ограничивать размеры и темп накопления.
С налоговой точки зрения уход в область, где не приходится соприкасаться с государственным хозяйством, также затрудняет контроль и возможность регулировать и ограничивать накопление налогами. Мы у себя в области государственного хозяйства сознательно ограничиваем накопление, чтобы не налагать на население слишком тяжёлое бремя. А капиталисты, устраиваясь в «замкнутом кругу», стремятся обеспечить себе значительно более высокий и более быстрый уровень и темп накопления.
Объективно, если бы такая линия могла восторжествовать как нечто длительно-постоянное, она означала бы непрерывное повышение доли капитала в общем имуществе страны за счёт уменьшения доли пролетарского государства. Средства, какие государство не берёт с частного трудового хозяйства ради улучшения его положения, выкачивались бы у него капиталистами. Вот смысл тенденции к созданию капиталистами замкнутого круга внутри частного хозяйства, не соприкасающегося по возможности с хозяйственной деятельностью государства.
Какого темпа может достигать капиталистическое накопление в условиях «замкнутого круга» — показывают приводимые тем же «Обзором» Наркомторга (на стр. 26) примеры:
«В Пскове по двум выборочным фирмам валовая прибыль за второе полугодие 1925/26 г. выразилась в 12% и в 13,07% к продажному обороту; в Баку фирмы получили чистой прибыли 18,6% и 25,7% к месячному обороту; в отельных случаях частник, будучи монополистом на продовольственном и хлебном рынках, „зарабатывал“ на хлебе значительно больше 12–13% к обороту по продаже».