- Надо что-то решать, - бормотал-беспокоился Рафик, бегая меж наших двух шконок. - Убьет твою копию этот бандит. Мне ж ее надо понаблюдать обязательно. Мне ж еще почти полгода пыхтеть.
- Ты ж сам сказал, что первым делом он от оригинала избавится.
- И то правда, - сказал он и несколько успокоился.
Я заметил, что в своей эгоистической увлеченности экспериментом он мне не очень сопереживал. А самое удивительное, что и сам я сопереживать нам обоим не торопился. Ни себе, ни совладельцу моей личности на воле - если волей можно назвать периметр Витиного участка.
Витя, очевидно, уже пожалел, что по пьянке со мной разоткровенничался. Вечером он сказал:
- Убивать, действительно - не то что жалко, но как-то нерационально. Я сейчас как раз думаю над тем, как тебя рационально использовать. Может Михалковых с Кончаловскими забашлять, чтоб кино про тебя сняли?
- Надо было сначала с намерениями определиться, а уж потом проект затевать, - сказал я безжизненно.
- Не люблю загадывать, - сказал Витя. - Загадывай, потом отгадывай, почему все не так.
Документы, друзья, деньги - все это в городе у меня было. К сожалению - на другое лицо. Если бежать, то бежать надо в двух экземплярах. Иначе не имеет смысла побег. Не оставлять же в заложниках часть своего "я". Но если уйти от Вити не составляло труда, то о побеге из заключения не стоило даже думать. Да и воли на свершение подобных действий у меня вдруг не стало. Я опять задремал.
- Сомлел, - то ли приснился, то ли донесся сквозь сон Витин голос. - Ешь витамины, бегун.
Приступы моей абулии не укрылись от Рафика.
- Возможно, что двойники не обладают полной самостоятельностью, - теоретизировал он. - Что они ограничивают друг друга в степенях свободы. То есть воля одного тормозит волю другого. Как ты думаешь? А?
Он тут же позвонил Вите.
- Надо их на одном поле свести, - сказал он. - Для чистоты эксперимента.
Потом выслушал Витины возражения.
- Если что, - заверил его Рафик, - обратно-то сесть всегда можно. Тут важно знать: как они со своим двойником встретятся? Как прореагируют друг на друга? Как себя поведут?
Витя что-то ему ответил.
- Ярар, - сказал Рафик, выражая согласие.
Задрав подбородок, Витя подтягивал узел галстука, собираясь на какую-то кинематографическую конференцию.
- Так-то так, - говорил он в трубку мобильного, - но что-то сдается мне, что до окончания эксперимента вас троих нужно взаперти держать... Ладно. Будет им рандеву. Только учти: головой отвечаешь. - Он сорвал галстук и отбросил его прочь. Сунул мобилу в карман. - Ярар...- передразнил он Рафика.
- 4 -
Было немного боязно: да и кто б не испугался встречи с тем, кто знает и понимает тебя не хуже, чем ты сам? Кому ведомо твоё самое сокровенное? От коего не укроется ничего, что есть в тебе подлого, кому явственно мельчайшее движение твоей души?
Кроме того, существует румынская примета на этот счет: встретить двойника - к смерти.
Решения Витёк принимал быстро. Катя явилась ко мне уже наутро.
- Доктор попался добрый, - сказала она. - В невменяемости не отказал.
При других обстоятельствах я б эту адвокатеньку расцеловал.
- Вы, кажется, не очень-то рады?
- Рад, - выдавил я.
Встретить адвоката - к перемене участи. Это из разряда отечественных народных примет.
- Можете уже собирать свои вещи, - радостно заверила меня Катя. - Еще денек-другой - и...
И - свежевыбритый, простившийся с Рафиком, я вышел за ворота тюрьмы. Мой прежний костюм сидел на мне мешковато.
- Так вот ты какой, - сказал Витя, видевший меня в этом обличье впервые. - Ничего, внешность располагающая. Понятно, почему тебе дятлы баксы несли. Вот закончим с нашей насущной темой, станем вместе обувать обывателей. Мне двадцать процентов. Тебе - тоже двадцать. Остальное поделим в иной пропорции.
Моё настроение, несмотря на радостное событие, оставалось мутным и переменчивым. Привычная абулия вдруг сменилась лихорадочным возбуждением. Я внезапно и неестественно оживился, суетливо вертел головой, шарил вокруг себя, словно был в поиске. Витя, в обычном своем монологе, поначалу моего смятения не замечал.
- Сидим, квасим: Элемент, я, Шифанера с Квакиным - весь гегемон. В "Нептуне" было. И вдруг налетает, словно демон, омон...
Замутненным сознанием я улавливал отдельные словесные обороты, но их значение от меня ускользало, не хотело складываться в осмысленный речевой продукт. Гегемон-омон, настойчиво крутилось в башке, потом и это исчезло. Мне показалось, что я отключился на пару минут, ибо мы как-то мгновенно быстро миновали целый квартал. Возникла уверенность, что именно так сходят с ума. Я запаниковал. Мои поскоки и ёрзанья стали активней, а в особо остром приступе паники я попытался открыть дверцу автомобиля, чтобы вывалиться на ходу. Оказалось, что она заблокирована.