Часы на ночном столике нежно тикали, фиксируя ход времени, который явно обещал превратиться в бесконечную ночь.
Ну и черт с этим, решил Джош. Если ему не спится, то, по крайней мере, мог бы немного поработать. Мог бы начать книгу сегодня. Рано или поздно он собирался определить, по силам ли ему задача изобразить на бумаге сидящие в голове характеры. Поработаем над компьютерным диском, сказал он себе, откидывая в сторону тяжелое одеяло.
Джош приподнялся и перекатился на край кровати, ощущая необычайный всплеск энтузиазма. Он уже был на полпути по завершению операции под названием «вставание с постели», когда запоздало вспомнил о существовании коварных маленьких ступенек сбоку кровати.
К тому времени, конечно же, его правая нога их полностью проигнорировала, и он потерял равновесие. Мужчина схватился за витой резной столбик кровати. Чертова штуковина, естественно, сломалась. Столбик повернулся, лишая опоры его руку. Пальцы соскользнули. В рефлекторном движении, о котором он тут же пожалел, Джош всем весом оперся на поврежденную левую ногу. Пятка ударилась о пол, а волна боли ударила по нему.
— Черт, пропади все пропадом!
Джош в агонии стиснул зубы и в отчаянье снова стал искать, на что опереться. В зажатом кулаке оказался ситцевая драпировка.
К несчастью, полог кровати не был рассчитан на медвежий вес. Он тут же оторвался от каркаса. Не было времени схватиться за что-нибудь более существенное. Джош неуклюже опрокинулся на край постели, соскользнул с нее и тяжело приземлился на пол. Его покрытые синяками ребра и плечи, которые уже ощущали себя на пути к выздоровлению, были потрясены коварным падением.
Джош закрыл глаза, стиснул зубы и стал ждать, когда отступит агония. Пока он пережидал, оторванные драпировки свалились грудой и бесцеремонно устроились поверх него.
Закутанный в ситец Джош лежал на полу и копил силы на борьбу с болью. Он развлекался, перебирая в уме слова из письма на четырех страницах, которые замечательно подходили для описания старомодных и изящных викторианских гостиниц с предметами данного периода, когда услышал озабоченный стук в дверь. Он тотчас же понял, кто это.
— Джош? Джош, с вами все в порядке? — Голос Мэгги был полон участия.
Черт. Именно то, что ему нужно, подумал он с отвращением. Как будто недостаточно, что он уже чувствует себя чертовым дурнем. Нет, сейчас ему еще предстоит столкнуть лицом к лицу с клиенткой, примчавшейся его спасать. Как-то его тихий расслабляющий месяц на побережье не очень хорошо начался.
— У меня все хорошо, Мэгги, — отозвался Джош. — Идите в постель.
— По голосу не скажешь. Лучше откройте дверь. Думаю, я слышала, как упало что-то тяжелое.
— Маленькая авария, — Джош ртом ловил воздух, выпутываясь из бесчисленных ситцевых драпировок.
— Еще одна авария? — Обеспокоено спросила она.
— Не беспокойтесь, — процедил он сквозь зубы, все еще стараясь усмирить бурно протестующее побитое тело. У женщины явно сформировалось мнение, что он неуклюжий болван. Он едва ли мог ее осуждать.
— Джош, ваш голос звучит ужасно. Я вхожу.
— Нет.
Сия угроза побудила его к немедленным действиям. Он, наконец, принял сидячее положение под покровом драпировок и резко всосал воздух от новой волны боли, пронзившей его от лодыжки до поврежденных ребер.
— Черт.
Дверь открылась на противоположной стороне от кровати. Узкий луч света прочертил дорожку на полу, когда Мэгги просунула голову в дверь.
— Джош? Где вы?
Он сообразил, что она не может его увидеть, поскольку он лежал с противоположной стороны под прикрытием огромной кровати.
— Послушайте, Мэгги, не стоит волноваться, ладно? Я в порядке.
— Что, скажите на милость, случилось? — Она посветила фонариком от двери. — Боже мой. Что вы сделали с постелью?
— Вернее, что ваша постель сделала со мной. Вы знали, что один из столбиков не закреплен?
Джош тяжело пыхтел, пытаясь освободиться из тряпичного кокона. Он резко чихнул.
— Когда в последний раз вы стирали эти вещи? В них полно пыли.
— О, Боже. Я сожалею. Да, какое-то время прошло. Это комната моей тети. Я не видела необходимости регулярно убирать неиспользуемые комнаты. Ладно, позвольте помочь вам.
Он услышал, как она босиком прошла по ковру, и смирился с неизбежным унижением, что его обнаружат на полу в столь нелепом виде.
— Раз уж вы здесь, могли бы подать мне руку. И убрать эту дурацкую материю с меня.
— Конечно, Джош, я на самом деле сожалею, что так вышло. Вы пропустили ступеньки, когда вставали с постели? Иногда люди теряют ориентацию и забывают, как высоки старые кровати. Вы ведь не подадите иск, не так ли?
— А это мысль, — мрачно проворчал он.
— Это вам ничего не даст, знаете ли. Единственным имуществом, которым я владею, является этот пансион, а вы, вероятно, его не захотите.
Она начала снимать с него ситец, а затем резко прекратила это занятие, как только освободила его лицо и плечи.
— О, Боже.
— А что сейчас? — он взглянул и увидел, что девушка уставилась прямо на него. И сильно покраснела.
Он также узрел, что ее распущенные волосы образуют восхитительное, взъерошенное после сна облако вокруг лица. Она накинула стеганый халат, но не потрудилась завязать пояс. Крошечные цветочки и кружевные вставки, украшавшие старомодную закрытую до шеи фланелевую сорочку, выглядывали из-за полы халата.
Мэгги выглядела теплой и уютной, готовой для постели. Несмотря на боль, Джош почувствовал, что тело его откликнулось способом, в котором было трудно ошибиться. Он предался праздному размышлению, отчего природа сделала возможным для мужской особи рода человеческого чувствовать одновременно и желание, и боль.
— Я дам вам халат, — сказала Мэгги тихим голосом и тут же стала складывать обратно на него занавески.
— Погодите. Черт, не хороните меня снова под этой дрянью.
Запоздало осознав, в чем состояла проблема, Джош выдавил страдальческую улыбку.
— Полагаю, мне следовало предупредить вас, что я сплю в трусах, а? Послушайте, если это слишком для вашей девичьей скромности, тогда идите отсюда. Я сам о себе позабочусь.
— Не будьте смешным. Я помогу вам вернуться в кровать.
Она смела оставшуюся ткань с него и быстро отвернулась, чтобы положить ее на ближайшее кресло. Взметнулось маленькое облачко пыли.
— Полагаю, их действительно следует постирать, раз уж они свалились.
— Хорошая мысль.
Джош схватился за край кровати и начал подниматься с пола. Движение вызвало еще больший протест у его лодыжки и ребер. Он сдержал еще один стон.
Мэгги обернулась на негромкий звук, который он издал. Смущение во взгляде мгновенно сменилось озабоченностью. Она схватила его под руку.
— Так, обопритесь на меня. Когда мы вернем вас в кровать, я спущусь и принесу вам льда для лодыжки. Не хотите ли еще вдобавок для плеча?
Гнев на неловкую ситуацию, в которой он оказался, охватил Джоша, нейтрализуя частично боль.
— Мне не нужен лед, и мне не нужна сиделка. Оставьте меня в покое, ладно? Я не умираю. И близко этого нет.
А только мужское самолюбие — вот что крылось за этим перечнем требований, решил про себя он.
— Нет, но вы явно ушиблись.
Она освободила его руку, когда он устроился в сидячем положении на кровати.
— Оставайтесь здесь. Я скоро вернусь со льдом. В вашем шкафу есть халат?
— Нет. Ни одного.
— О. Ладно. Скоро вернусь.
И прежде, чем он успел остановить ее, Мэгги вышла.
Джош ругался сквозь зубы и сидел, застыв, ожидая ее возвращения. Если она собралась принести лед, он будет дураком, если не воспользуется этим. Дерьмовый способ произвести впечатление на клиента, размышлял он. Чертов способ произвести впечатление на женщину.