– Ты увидишь, сам увидишь, что это такое! Если удастся его из запоя вывести, тогда ты увидишь… Да, собственно, ты должен его знать, ты же знаешь наше кино: Арно Доран. Знаешь?
– Что-то не соображу…
– Ну правильно, и не сообразишь. Доран – это его настоящее имя, в кино он был известен как Арно Дор. Он снимался…
– Конечно, знаю, я видел фильмы с ним…
– «Бессловесная осень»?..
– А как же!
– Помнишь его в этой сцене, где его жена…
– Классика.
– То-то и оно, классика… А я ему даже не звоню. Мог бы позвонить, хотя бы как старому другу семьи… Я его обязательно сниму в следующем фильме…
– Правильно, – кивнул Максим. – Хороший актер, с настоящей театральной школой, таких уже и у нас мало осталось… Правильно говоришь, свинья ты.
– Я разве говорил, что я свинья?
– Говорил. Только что.
– Я такого не говорил.
– Ну, скотина. Ты сказал, что ты скотина.
– Скотина – говорил. А свинья – нет.
– А что, есть разница?
Вадим задумался. Максим тоже.
– Повтори-ка мне: ты сказал – Доран? – вдруг проговорил Максим. – Настоящая фамилия Арно Дора – Доран?
– Да, но известен под именем Дор…
– Я знаю… Странно, что я об этом раньше не задумался…
– О чем? – не мог понять Вадим.
– И это он предложил назвать тебя Вадимом?
– Ну да! Что ты так заинтересовался вдруг?
– Почему он предложил назвать тебя русским именем? Это имя редкое в России, нетипичное, почему?
– Странный ты какой-то. Он находит это имя красивым. К тому же у него был какой-то в роду предок, аристократ… Он ведь аристократ у нас, Арно.
– Где?
– Что где?
– О черт, где предок был? Во Франции?
– Нет, в России. Он там на русской принцессе женился или графине, не знаю я… Ты что, знаком с кем-то из этой семьи?
– Кажется…
– Да что ты? Вот Арно будет рад! Он ведь столько времени искал своих русских родственников, но безуспешно… И кто это?
– Вадим!
– Что?
– Ну пошевели мозгами!
– Пошевелил.
– И что?
– Не знаю.
– Напиши мою фамилию по-французски.
– Ты хочешь сказать… – глаза у Вадима сделались круглыми. – Слушай, ты что, хочешь сказать, что… А ведь правда, действительно! Я не сообразил, твою фамилию все произносят «Дорин», а его «Доран»[4] но это действительно может быть одна и та же фамилия… Вот это да! Что же получается?..
– Получается кое-что интересное…
– То есть ты – его родственник?
– Вполне возможно… У меня тоже был предок француз, в русской транскрипции Дорин, который женился на русской княгине. В 1841 году. Их первый сын уехал во Францию, где женился, другой – по имени Вадим, заметь! – остался в России, тоже женился, у обоих были дети, внуки, правнуки – одни в России, другие во Франции…
– Подожди, не тараторь так! – помотал головой Вадим. – Ничего не понял.
– Два. Сына.
– Два, значит, сына, – напрягал растекающиеся мозги Вадим, – один остался в России, другой вернулся во Францию?
– Да. Была еще дочь, но она вышла замуж за разночинца и стала революционеркой. Умерла в тюрьме и детей после себя не оставила…
– Значит, получилось два сына, – туго усваивал Вадим. – И две семьи: одна в России, другая во Франции… Да?
– Да. – Глаза Максима блестели. – Связи семей разорвались в революцию. Мои бабушка с дедушкой не успели эмигрировать…
– Какая жалость… – прошлепал непослушными пьяными губами Вадим.
– Дедушку расстреляли красные, бабушку сослали в Сибирь в начале тридцатых…
– Это ужасно…
– Их сына – моего отца – отдали в детдом, где ему дали фамилию Ковалев. Я тоже вырос под этой фамилией… Мой отец с трудом по крохам восстанавливал правду о нашей семье.
Максим разлил по рюмкам остатки потеплевшей водки. Вадим прикрыл свою рукой:
– Все-все, кончай, я больше не могу пить.
– Я взял себе свое настоящее имя как творческий псевдоним, и только два года назад нам разрешили восстановить нашу фамилию…
– Ну точно! Это точно та же самая история, которую Арно мне рассказывал! Твою бабушку звали Наташа, если не ошибаюсь, и… Не помню, как имя твоего дедушки?
– Дмитрий. Дмитрий Ильич и Наталья Алексеевна.
– Арно рассказывал мне… Они не успели эмигрировать. Отец Арно должен был встречать их пароход в Марселе… А встретил только багаж.
– Да, у Натальи Алексеевны начались роды…