– В женской консультации информацию выдадут, не переживай, – Светлана смеялась вместе с ним, а в голове змейки ползали, что всё складывается, и не зря она надежду имела и столько слёз пролила – найдёт подход.
Они встречались чуть ли не каждый день и носились по магазинам, а потом, нагружённые пакетами и сумками, повадились заходить в кафе «Ленинград» на Невском, и Света, по обыкновению, заказывала сосиски с пюре и с зелёным горошком. Петя ворчал, что ест она неправильную пищу, ей бы творога побольше и витаминов разных. Он сильно увлёкся приятными заботами и совсем потерял голову, всё было каким-то новым, неизведанным, волнующим. Хорошо Лютику было не до него, всё своей выставкой ответственной занималась, день на день откроется. Кроватку и коляску было решено купить, когда Светлану в роддом увезут, так удобней и суеты меньше.
Девочка родилась февральским утром.
Уже накануне Петру Алексеевичу неспокойно стало – как почувствовал, что скоро совсем. На следующий день перед работой зашёл – соседи говорят, увезли в Снегирёвку, где Светлана и сама несколько лет проработала. Помчался, даже в поликлинику не отзвонился, что опоздает. В роддоме и сообщили, что родила дочку и самочувствие у них нормальное, а повидаться не получится, не положено.
– Да не волнуйтесь вы так! Срок придёт и заберёте внучку в целости и сохранности. Что вы, мужики, такие нервные?!
– Это дочка моя! – с обидой отчеканил Пётр и твёрдой поступью пошёл на выход.
«Ничего себе я выгляжу! Совсем замотался. Может, оттого что небритый?..»
Сердобольная бабулька-уборщица полы намывала, расчувствовалась, посоветовала, куда идти и в какие окна покричать, даже проводить вызвалась:
– Если дитя на кормление принесут, то и покажут ребёночка через окошко. Правда, что там разглядишь?! Так, для спокойствия…
Пётр Алексеевич кричать, звать Светлану не стал – неловко, не пацан. Узнал, когда выписка ожидается, и на работу поспешил. Весь день места себе не находил, Анатолию несколько раз трезвонил, чертыхался, что дома нет, хотел новостью поделиться – отцом стал. Только к вечеру дозвонился.
– Где болтаешься?! Толяяяя! Дочка у меня родилась! Три пятьсот! Может, встретимся? Ну, как это принято, ножки обмоем.
– Что ты кричишь, как сумасшедший! – смеялся Анатолий. – Не ножки, а пяточки! Поздравляю тебя, старик! Дети – это хорошо. А матери скажешь? Дело тонкое, понимаю… Такое событие радостное, и поделиться ни с кем не можешь!
– С тобой же поделился! Мне и хватит.
Накатила тревога, прав друг. Что впереди ждёт? Теперь во лжи жить придётся и изворачиваться по любому поводу. Привыкнет, может? Как-нибудь устроится, не он первый в такой истории оказался. Главное, Лютика от всего уберечь. Это что получается, теперь у него две семьи? Дожил! Надо приспосабливаться, другого выхода нет. Дочку любить будет, а на другое пусть не рассчитывает, никогда из дома не уйдёт. Ему страшно стало от одной мысли, что Летиции больше нет в его жизни – нервы как голые, только подумает.
В коммуналке у Светы никто не удивился, когда кровать детскую привёз и шваброй орудовал. Всё делать умел, матери всегда по хозяйству помогал. Это как женился, всё поменялось. Забыл, как пуговицу пришить и еду разогреть.
– Навыки не потерял! – развеселился, аж присвистывать какую-то въедливую мелодию начал. – Глядишь, и живот поменьше станет от таких физических нагрузок!
В день выписки всю ночь не спал, ворочался, вставал, на кухню топал воды попить. Лютик беспокоилась:
– Что с тобой, Петь? Может, недомогаешь? Хочешь, чаю заварю свежего с малиной?
Утром с работы отпросился, напридумывал историю какую-то – мать в больницу ложится, помочь надо. Ничего более вразумительного не пришло в голову, и опять противен сам себе стал, что маму приплёл, даже три раза суеверно сплюнул.
Первый раз Светлане цветы купил, гвоздики красные – других цветов не было, не лето на дворе. Стоял, нервничал, взад-вперёд ходил, ждал, пока вещи заберут для новорождённой.
– Кто за Спиридоновой пришёл? – выкрикнула медсестра, оглядывая собравшихся.
Пётр Анатольевич растерялся, потом опомнился, подбежал.
– Светлана Васильевна Спиридонова? Да? Я встречаю! – он непонятно зачем протянул гвоздики.
– Это вы Спиридоновой вручите! Мне-то за что? – засмеялась сестра. – Вещи давайте и ожидайте. Скоро выйдут!
Схватила второпях мешок и побежала на второй этаж – большая выписка, зашивалась.
Он не сразу узнал Свету: вполовину меньше стала и уставшая – под глазами синяки, и улыбка вымученная, несчастливая. Рядом медсестра с малышкой на руках. Сразу видно – девочка, одеяло ватное лентами розовыми перевязано, и один уголок личико прикрывает.