Что произошло? Почему он пытается её убить?
Времени на вопросы не осталось. Из последних сил Оля потянулась непослушными руками к пальцам, с остервенением сжимавшим её шею, но, конечно, снова не смогла разжать.
Круги перед глазами сменились картинками. Её начало глючить — верный признак того, что дела плохи. Словно издалека донеслось: смех Фролова, капризный голос Ленки, каблук, опускающийся на выставленную Женькину руку…
Разум уже отказывал, но Оля выудила из глубин сознания нужное воспоминание. Собрав остаток воли, она обеими руками сжала левое запястье Женьки. В том самом месте, где тогда…
Только бы не промахнуться! Только бы…
В глазах померкло, но хватка на горле ослабла.
Откуда-то сквозь слой ваты, заложившей уши, раздался далёкий вскрик, который сменился изумлённым возгласом. Ноги ощутили под собой твёрдую поверхность, но колени подломились, и Оля рухнула в снег. Схватилась рукой за шею: та горела. Попыталась отдышаться — лёгкие обожгло, точно пламя вдыхала. Раскалывалась голова, ныло и дрожало тело.
Она не помнила, сколько так просидела, кашляя и хрипя в попытках восстановить дыхание и вернуть зрению и слуху чёткость. Помнила лишь момент, когда наконец смахнула слёзы с глаз, подняла голову и встретилась взглядом с Женькой. Тот стоял в шаге от неё и потирал левое запястье.
Первым порывом было вскочить и убежать, но в его лице читалась такая паника, что Оля даже в себя пришла. И осталась на месте.
Что бы ни случилось — сейчас Женька снова стал Женькой.
— Я… не знаю, что это было, — пробормотал он, и голос отдавался в её голове взрывами белых искр. — Просто будто вспышка, раз — и всё, я сам не понял, как так вышло… Прости. Хотя блин, какое тут «прости», я тебя чуть не убил случайно… Ты как вообще?
— Жива… как видишь, — прохрипела Оля, стараясь не слишком напрягать горло. — Я тебя тоже… чуть не убила. Так что, можно сказать… мы квиты.
Тело всё ещё колотило от пережитого ужаса, и что-то внутри истошно вопило: беги! Беги отсюда, пока тварь в его крови снова не перехватила контроль и не уничтожила тебя окончательно! Оставь его, он уже не в себе, и его не спасти!
Оля усилием воли отогнала эти порывы. Нельзя. Нельзя, пока она не поймёт, из-за чего его так перекрыло. Да и бежать она сейчас не сможет: ноги подкашивались, не держали, а воздух всё ещё приходилось проталкивать в лёгкие с трудом.
— Не думаю, что в моём случае до этого бы дошло, — вздохнул Женька. — Это было… неприятно, да, и больно, и кровь из носа, но одно дело — светить фонариком, совсем другое — пытаться задушить. Хорошо ещё, ты про руку вспомнила… никогда бы не подумал, что прошлые травмы могут принести пользу.
— Иногда… бывает полезно знать чужие слабости, — пробормотала Оля. — Ты уверен… что тебя снова не накроет?
— Я ни в чём не уверен и поэтому стараюсь держаться от тебя подальше и не прикасаться, — отозвался тот. — Но оно, кажется, затихло. Видимо, разозлилось из-за фонарика и потратило последние силы на то, чтобы устранить угрозу — тебя, то есть. А сейчас даже на мои слова почти не реагирует.
— Реагирует?.. — не поняла Оля. — В смысле?
— Ну, оно слышит, что я говорю, и видит моими глазами, — пояснил Женька. — И, если ему что-то из этого не нравится, оно подаёт сигналы такие… особые. Сложно описать. Я их чувствую и поначалу дико с этого стремался, но потом привык. Уж точно лучше, чем… как сейчас. Блин. Мне просто охренеть как жаль, серьёзно, ты даже не представляешь.
— Представляю, — слабо кивнула она: сама, в конце концов, пару минут назад ощущала то же самое. — Раньше такого не было?
Он помотал головой.
— Сейчас впервые. Но… не уверен, что в последний раз. Хотя уже неважно, потому что у тебя есть проблемы поважнее, и, похоже, пришло время их решить.
Это он о чём? Неужели о…
— А! Точно… Эта группировка. Ты же с ними…
В суматохе Оля успела забыть: она ведь нарушила Женькино соглашение с «ними»! По которому «они» не трогают её, пока она не лезет в его дела. И теперь ей грозит опасность, несмотря на все его старания, несмотря на огромную жертву. Которая была таковой, как бы он ни пытался убедить Олю в обратном.
Ей снова стало не по себе. Ну почему так происходит?! Они стараются, стараются, а в итоге неведомая группировка всегда оказывается на шаг впереди, и все их усилия рассыпаются в пыль парочкой удачных действий!
Кто «они» вообще такие? Что им нужно? Зачем создавать симбионтов?
Интересно, Женька хоть что-то об этом узнал?
Похоже, на лице Оли отразились все её сомнения, потому что он вдруг покачал головой и негромко произнёс:
— Понимаю, что тебе интересно, но я тоже мало что знаю. О конспирации «они», похоже, охренеть как заботятся, а мне до сих пор не доверяют. После того разговора я пришёл в себя на мосту уже здесь, в городе, с порезом на руке и осознанием, что совершенно не помню последние несколько часов. А потом накрыло, и… стало не до этого.
— Вообще ничего не помнишь? — уточнила она. Тот наморщил лоб.
— Ну… условия припоминаются, и то, о чём их просил — тоже. И ещё мелькает что-то на границе сознания. Вроде бы человек с… протезом вместо руки? Таким, знаешь, бионическим. Заметным. Но это всё. А по такому критерию искать можно вечность. К тому же у нас нет времени, Оль. Я тебе уже сказал — есть проблемы поважнее.
Оля вяло кивнула. Адреналин уходил, накатывала апатия, и у неё не оставалось сил, даже чтобы пугаться. Угрозу она отметила автоматически, скорее на грани сознания.
Женька, видимо, принял её усталость за оцепенение паникующего человека, потому что тут же добавил, быстро и успокаивающе:
— Но это ничего. Всё ещё можно исправить, так что за себя не переживай.
Она вздрогнула, тут же приходя в себя. «Можно исправить»? О чём это он?
Горло болело, и говорить лишний раз не хотелось, но, видимо, эмоции снова отразились на лице.
— Да-да, не волнуйся по этому поводу, — отмахнулся он в ответ на её недоумевающий взгляд. — У тебя тогда на фудкорте было такое лицо, как будто ты всё испортила — так вот, нет. Думаешь, я заранее не учёл бы такой поворот?
Да плевать на меня, захотелось воскликнуть ей. С собой ты что делать будешь? Просто сдашься и будешь плыть по течению, превращаясь в монстра? Как Фролов? Как тот, кем когда-то был чёрный волк с оборванной плотью на костях? Как множество других, чьих имён никто уже и не вспомнит? Будешь позволять этому существу и дальше перехватывать над собой контроль, заставлять творить жуткие вещи? Где гарантия, что оно не разойдётся окончательно? Что не убьёт Олю в следующий раз? Хотя пофиг уже на неё, в опасности куча других жизней!
Она промолчала: горло словно на куски раздирали. И сил не хватало ни на что.
— Обо мне не беспокойся, — странно улыбнулся Женька. — В конце концов, ещё пара минут — и тебе станет уже всё равно.
Что?!
А вот это ей уже совсем не понравилось.
Оля дёрнулась всем телом, когда он придвинулся к ней — бледный, растрёпанный, с засохшими буроватыми пятнами на лице. С глазами, где всё ещё горели, тая, алые всполохи.
Способность, вспомнила она. Фролову симбиоз подарил гипнотическую силу. Та, правда, не действовала на неё и Женьку, но кто сказал, что возможности разных фамильяров одинаковы?
— Ты же не собираешься… промыть мне мозги? — прошептала она, обмирая. Бежать? Куда? Он явно сильнее и быстрее, чем раньше, да и не уйдёт Оля далеко. Не с толкающейся внутри головной болью, хрипнущим голосом и до сих пор стоящими в глазах кругами.
— Какая ты догадливая, — невесело вздохнул Женька, перехватывая её за руку. — Поверь, я сам меньше всего на свете этого хочу, но ничего другого мне просто не остаётся. Не могу же я и вправду допустить, чтобы всё оказалось впустую.
— Зачем? — в который раз за сегодняшний день пробормотала Оля. Ноги обмякли: сбежать не получилось бы, даже если бы она попыталась. — Почему ты вообще на такое пошёл?..