Всё совсем запуталось.
Оля уселась на диван подальше от окна и снова посмотрела на телефон. Всё-таки позвонить матери? Спросить, что делать, если реальность изменилась и мир наполнился монстрами? Признаться в психическом расстройстве? Сделать… что, собственно?
Почему-то она боялась звонить. Как будто со звонком навсегда ушла бы в прошлое возможность вспомнить, что же произошло на самом деле. Как будто пока у неё ещё был шанс — призрачный, эфемерный, но реальный шанс вернуть что-то… потерянное. Что-то дорогое. Что-то, что она забыла.
Или нет?
Воспоминания не возвращались. В сумке обнаружились обратные билеты в родной подмосковный город. На второе число.
В попытке понять хоть что-то Оля быстро пролистала файлы в смартфоне. Бесполезно: малейшие зацепки обращались в ничто, а фотографии и сообщения за прошлый день оказались удалены. Как будто кто-то очень не хотел, чтобы она вспомнила, что же произошло вчера.
И откуда у этого «кого-то» доступ к её телефону? Может, сама Оля всё и удалила, оберегая будущую себя от неприятных воспоминаний?
Внутри толкалось мерзкое, тяжёлое. Чувство, которому нет названия, похожее то ли на тревогу, то ли на тоску. Такое бывает, когда мимоходом вспоминаешь о важном дедлайне, к которому ты подошёл вплотную и ничего не сделал.
Отчего-то Оле казалось, будто здесь и сейчас она пересекает точку невозврата. Момент, за которым уже ничего не будет. Либо она вспомнит, либо навсегда останется в неведении.
«А может быть, всё-таки шизофрения», — вздохнула Оля, отгоняя от себя неясные, непрошеные мысли. Слишком причудливые для простых догадок — хотя в такой ситуации на ум могло прийти что угодно и не показалось бы странным.
Неважно. Она просто позвонит матери и признается: мама, я не помню прошлого и вижу какую-то жуть. Пусть мама отведёт непутёвую дочь к психиатру. Пусть лечит таблетками.
Что-то в глубине мозга тихонько намекало: всё не так. Совсем не так.
— Ладно, ладно, — простонала Оля, споря не пойми с кем — то ли с тварью за окном, то ли с собственными сомнениями, — я просто ещё раз проверю сумку. Там всё равно ничего нет, кроме билетов. А уже потом позвоню маме и…
Рука наткнулась на что-то незнакомое. Что-то, чего она не могла вспомнить среди своих вещей. Вроде бы стопка листов бумаги — толстых, альбомных. На самом дне сумки, там, куда не доберётся случайная рука.
Такое вряд ли часто возят с собой в междугородние поездки.
Сердце раненой птицей колотилось в предвкушении, пока Оля вытаскивала на свет божий неудобные, жёсткие, цепляющиеся за всё подряд листы. Всего лишь листы — что они могли значить? Но что-то внутри шептало: да, да, ты всё делаешь правильно, вот она, твоя разгадка, вот он, ответ.
Бумага оказалась испещрена буквами. Быстрый, неровный, неожиданно знакомый почерк. Оля точно где-то его уже видела. Кажется, этим почерком ей писали шпаргалки, перебрасывая с соседней парты. Этим почерком были сделаны заметки на полях её школьной тетради: «здесь через игрек, а не через икс», «а это лучше через производную», «иди в олимпиадный кружок!».
Олимпиадный кружок… Школа. Родной лицей номер шесть. Стаська, Никитос, другие ребята, которых Оля хорошо знала и помнила… и кто-то ещё.
Кто-то, с кем она общалась в школе. Кто-то, кого она забыла. Кто-то из олимпиадного кружка.
Кто-то, кому принадлежал этот почерк.
Оля, кажется, начинала вспоминать.
========== Глава 37. Дорогой дневник ==========
31 марта 200* года.
Дорогой дневник,
эту запись я пишу шифровкой на случай, если тетрадь попадёт не в те руки. Наконец смогла подобрать такую, чтобы писать можно было свободно. Теперь не придётся три часа строить одну фразу.
Чудовища (в основном) глупы и не умеют читать. Причина, по которой мне вообще нужен шифр, — люди. Если всё остальное можно принять за фантазии, то упоминания реальных лиц — другое дело. И Дима. Диме интересно, что я пишу. Если узнает, возникнут проблемы.
Другое дело — Женя. Он, конечно, читать ещё не умеет. Но, когда вырастет, эта книжка должна помочь ему. Может быть, я пишу так подробно, потому что надеюсь, что он однажды это прочтёт. Если что-то вдруг случится. Если я не смогу рассказать сама. С моим даром это вполне вероятно.
Дело не в них. Дело в другом.
Сегодня я обнаружила странный блог в интернете. На сайте с тестами была ссылка. Открывалась, только если ты прошёл тест. А тест был про чудовищ.
Я сомневаюсь, что она будет работать годами, но на всякий случай оставлю её здесь. При переходе по ссылке — закрытое сообщество. Описание — «для тех, кто их видит». Меня начинают терзать смутные подозрения.
За свою жизнь я встречала только одного такого же, как я. От него знаю, что есть другие.
Надо будет попробовать вступить. Может, нас много?
10 апреля 200* года.
Дорогой дневник,
я не могу молчать. Речь снова о людях, о людях, которые видят. Я зашла в сообщество. Я пообщалась с теми, кто там сидит.
Какое же оно маленькое. И большинство посетителей — школьники. Да, эти дети действительно видят чудовищ, но знают даже меньше меня.
Кому пришла в голову идея создать этот тест? Понятно, что его не будут проходить взрослые. Кроме таких, как я, в декрете. Может, цель была — объединить детей?
Неважно. Я взрослая. Я рада, что они есть, но меня в этом сообществе не приняли. У них там всем заправляет какая-то девочка, которой они восхищаются. Похоже, в эту подростковую тусовку я не вливаюсь.
Я постаралась поделиться с ними тем, что знаю сама. Даже отправила наброски. Если они действительно все видят — это благое дело. Информацию восприняли, но общаются всё равно с опаской. Дети, что уж тут.
Посмотрим, что будет дальше.
18 апреля 200* года.
Дорогой дневник,
я снова про сообщество. Наверное, не стоит так много о нём писать, но приглядывать нужно. Если когда-нибудь информация о нём поможет сыну (привет, кстати, если ты это читаешь), мои записи имеют смысл.
Пообщалась с парочкой людей оттуда. Некоторые ребята — очень толковые. Поневоле думаю, что будет с Женей в их возрасте. Хочется верить, у меня получится лучше, чем у моей матери когда-то. Что я смогу вырастить его без лишних… проблем.
Я очень переживаю. И из-за чудовищ, и из-за всего. Он ведь тоже их видит. Просто пока не совсем осознаёт.
И всё-таки я делаю для него эти записи. Не знаю, что случится завтра или через год. Мама в своё время умерла и ничего не оставила. Если вдруг я повторю её судьбу, пусть у него будут хотя бы подсказки.
С ребятами из сообщества я обменялась контактами на случай чего. Один оказался из столицы. Живёт в одном городе со мной, надо же. Интересно, сколько нас? Сообщество маленькое, но кто знает.
13 сентября 200* года.
Дорогой дневник,
полгода мне было не до интернета. А когда я вышла на сайт впервые за несколько месяцев, обнаружила, что сообщество закрыто. Видимо, навсегда.
Контакты, которые у меня есть, молчат. Эти ребята так и канули в Лету. Может, что-то случилось? Я ничего не могу знать.
Хочу верить, что у них всё в порядке. Они всё-таки дети. Дети, которые видят монстров. С ними могло случиться что угодно — от редкой разумной твари до настоящей одержимости.
Остаётся надеяться на лучшее. Но, похоже, никаких новостей не будет. Шифровкой писать больше не придётся.
21 февраля 200(*+3) года.
Дорогой дневник,
я не думала, что мне ещё придётся писать этим шифром. Но пришлось. Потому что люди, о которых шла речь, вернулись.
Это была случайность. Я просто столкнулась с парнем в магазине, когда обходила существо. Оказалось, он тоже его огибал. Как иронично.
Мы немного пообщались. Оказалось — он был в сообществе! Я напомнила ему о себе, кажется, он даже меня узнал. Говорил что-то про рисунки, про то, как они помогли. Его зовут Кирилл. Ему уже 21, а тогда было 17. Как быстро летит время.
Спросила его, что тогда случилось. Он ответил — ничего особенного. Ссора в составе администраторов. Оказывается, из-за такой мелочи… а ведь речь шла о важных вещах. Какие же они были дети.