Спешит и кое-что ещё. Что-то, о чём работяги и не подозревает, заходит вместе с ними в душный тесный вагон, толкается локтями, а в давке незаметно прокусывает чью-то шею. Другие не замечают: слишком заняты попытками дышать в толпе. Жертва беззвучно кричит, не в силах попросить помощи. А когда вновь обретает голос, звать уже поздно: жизнь выпита, и в глазах навечно воцарилась ледяная тьма, похожая на ту, что расстилается за окном, в тоннеле.
О вампирах в метро Оля узнала недавно — и с тех пор ненавидела стоять, предпочитая лишний час просидеть в какой-нибудь забегаловке, чтобы переждать опасные часы. Но сегодня не получилось. Спасибо, повезло занять место.
— Расселись тут, — прошипела зашедшая на прошлой станции злая бабка. Изо рта у неё при каждом слове толчками выливалась мутная зловонная жижа. — Нет бы пожилым место уступать, а!
Она больно ткнула Олю тележкой в ногу, как бы намекая, кому предназначается выпад. Та не повела и глазом. И уж тем более не показала, что видит, будто со старухой что-то не так.
Вместо этого Оля поплотнее вставила в уши наушники, перекрывая рёв и гул подземки, и уткнулась в экран смартфона. Несколько дней назад её угораздило вздрогнуть, когда пролетавшая за окном тень сложилась в чьё-то лицо. Пришлось потратить целый вечер, чтобы отвязаться от надоедливых тварей. С тех пор тревога не отпускала. Она забыла что-то важное, что-то, о чём предпочла бы помнить вечно — и не могла найти зацепки.
Оля бездумно пролистала несколько экранов с приложениями. Игры, соцсети, мессенджеры — пара новых сообщений, от одногруппников, наверное. Или от родителей. Дома посмотрит. Всё равно сейчас общаться нет настроения.
Заметки. Одна, помеченная как «важная», с каким-то невнятным текстом и прикреплённой картинкой. Что это там? А, какая разница. Тоже потом посмотрит.
Несколько остановок пролетело, как в тумане, пока она бесцельно тыкала пальцем в сенсорный экран. Даже ничего особенного не делала. Крутила в пальцах короткую прядь в приступе пальцевого невроза да невидящими глазами смотрела в телефон. Усталость накатывала волнами, тупо болела голова — последствия старой, ещё школьной травмы. Не хотелось ничего. Особенно — поднимать глаза на теней, что паслись над ней.
Когда поезду оставалось совсем немного до конечной, Оля со вздохом погасила экран — чего батарею тратить — и тупо уставилась на экран блокировки. Она его не выбирала. Стандартный, настроенный по умолчанию. Какие-то дурацкие серые разводы, якобы «в тон» к металлическому покрытию дешёвого смартфона, и основная информация.
И часы. Неудобные, пародирующие аналоговые, часы с витиеватыми цифрами и резными тяжёлыми стрелками.
Стрелки медленно дёргались, точно пытались напомнить об утекающем из пальцев времени.
========== Глава 6. Если бы сны сбывались ==========
Оля открыла глаза и поморщилась: под веки будто песка насыпали. Голова по-прежнему болела, но теперь боль отступала, приглушённая лошадиной дозой таблеток. В помещении царил полумрак.
Мягкое одеяло. Знакомые очертания предметов. Она была у себя в комнате — это точно. И никакого метро, надоевшего за последние недели так, словно Оля и впрямь жила в Москве уже много лет.
— О, кажется, проснулась, — донёсся откуда-то сбоку мамин шёпот. — Ты это, если хочешь поговорить, погоди немного, пока она в себя придёт. Не знаю, что у вас там за дела такие, но дай ей хоть немного времени. Сотрясение всё-таки.
— Дела — важные. Но подождать я могу, конечно, — а это Женька. Что он вообще делает рядом с её мамой? В голове плыло, воспоминания накладывались друг на друга. В какой-то момент незнакомый запах московского метро ударил в нос так сильно, что Оля даже не поняла, где находится — у себя дома или внутри мутных ноябрьских снов.
— Поздно уже, — заметила мама. — Это точно так нужно обсудить сегодня?
— Прогоняете?
— Да нет, конечно, сиди сколько хочешь, просто… ты домой-то доберёшься?
— А куда я денусь? Город маленький, безопасный…
Оля вяло прислушивалась к диалогу, который доносился, судя по звуку, из коридора. Память понемногу возвращалась, картинка в голове складывалась. Точно, Женька сегодня позвал её в парк обсудить что-то важное, потом на них напал волк, то есть, чудище, похожее на волка, потом она упала с дерева…
Потом он дотащил её до дома и передал с рук на руки родителям — и почему-то отказался идти домой. Сидел рядом с Олей в травмпункте, остался у них, когда она, измученная сегодняшним днём, наконец заснула. Врач подтвердил сотрясение, рекомендовал полумрак, сон и отсутствие нагрузок. Выписанные таблетки помогли утихомирить головную боль и подарили желанный отдых.
Судя по тому, что за окном было темно, проспала она довольно долго. Это что там за дело такой важности, что Женька до сих пор ждёт её пробуждения?
— Допрыгаешься до того, что на нас не только Стася будет косо смотреть, но и моя мама, — пробурчала Оля и села на кровати. Знакомое головокружение вернулось не сразу и на этот раз оказалось слабее: она смогла нашарить тапки, встать и, пошатываясь, двинуться к двери.
Оля оказалась права. Женька устроился на диванчике в коридоре с небольшим ноутбуком-трансформером на коленях и что-то сосредоточенно печатал, не отрываясь от диалога. Мама стояла рядом, прислонялась плечом к косяку двери в родительскую комнату. Смотрела на одноклассника сверху вниз и улыбалась знакомой ещё по Стаське улыбкой. Такой уже доставшей улыбкой.
— О, а вот и она, — мама перевела взгляд на Олю, вышедшую из полумрака комнаты. Та всё ещё подслеповато щурилась: ударивший в глаза яркий свет, особенно после темноты, казался невыносимым. От него голова болела ещё сильнее. — Как ты? Получше, я надеюсь? Тут твой ухажёр до ночи задержался, представляешь, отказался даже от чая…
Доброжелательная насмешка в мамином голосе Олю почему-то разозлила.
— Мам, ну не надо, — поспешно прервала она, — хватит уже, и так вся школа нас невесть в чём подозревает. Мы не встречаемся. А мне — лучше, да. Спасибо.
Хоть по мне и не скажешь, мысленно добавила Оля, поймав взглядом своё отражение в зеркале: бледное, растрёпанное, с волосами, что лежали по плечам неряшливыми волнами и на макушке топорщились, словно антенны. С синяками под глазами — хоть сейчас в фильм ужасов.
Разве что одежда для создания облика недружелюбного привидения не подходила: смешная салатовая майка с Хэлло Китти да полосатые домашние штаны. Оля зевнула. Ладно, сам напросился, пусть теперь не пугается, что одноклассница выглядит не лучше тварей из темноты.
Тварей дома, как обычно, практически не было. Запертые окна и двери, яркий свет и домашний уют им не слишком нравились — чтобы терпеть всё это, существу понадобилось бы занять чьё-то тело. А одержимых у них дома точно не водилось.
Оля почесала царапину на щеке и обернулась к Женьке, который всё ещё молчал, торопливо убирая в сумку ноутбук и шарясь там в поисках уже знакомой тетради.
— Ну и правда, зачем ты сидел тут весь день?
Он поднял на неё глаза — серые в окаймлении тёмных ресниц, такие удивительно яркие — и неожиданно облегчённо вздохнул, как будто ожидал сейчас увидеть не Олю, а тварь, занявшую её тело.
— Мы не договорили тогда, в парке. А договорить надо, и чем быстрее, тем лучше.
Оля выразительно покосилась на маму, которая всё ещё торчала в проходе и с любопытством поглядывала на обоих. Та вскинула руки в ироничном жесте капитуляции.
— Ухожу-ухожу, не мешаю, — напоследок мать бросила на них ещё один многозначительный взгляд и скрылась в комнате, притворив за собой дверь. Оля посмотрела ей вслед.
— На кухню бы хоть пошёл, — вздохнула она. — Был же уже там, чего сейчас-то стесняться?
Женька неопределённо пожал плечами: мол, мне и здесь хорошо.
— Здесь розетка рядом, — пояснил он, — а там все заняты. А просить вытащить что-то ради того, чтобы ноут зарядить, как-то не круто.