— Ты же знаешь, что все будет хорошо. Не подведешь меня, чернушка? — спросила у Аленки старуха.
— Если будет сказка, то прямо сейчас иду в постель, — лукаво сказала девчушка.
— А ну-ка, бегом наверх!..
Приближаясь к станции, Валя ускорила шаг. Перрон был почти пуст. Несколько человек сидели на скамейках в ожидании поезда и вели неспешную беседу.
Валя зашла в автомат, набрала номер. Частые короткие гудки. Занято. Она снова набрала: опять занято. А ведь так хорошо было бы сейчас поговорить — около телефона никого нет. Наконец раздался протяжный басовитый гудок, и в трубке щелкнуло.
— Борис Иваныч! Здравствуйте! Докладывает Радина, — она еще раз оглянулась. — Ну, хорошо, хорошо, Валя говорит. Как вы все там живете? Я соскучилась. Вы не скучаете? Вот видите! А как там мои очки? Пригодились? Даже очень? Ох, как я рада! А то лежи и отдыхай, как на курорте. Что? Все по-старому. Знакомые наши все на месте. Что? Нет, нет, больше не жгли.
Валя еще раз оглянулась. Рядом никого не было.
— Сегодня появилась занятная дама, — и Валя подробно рассказала все о вечерней гостье. — Да, так и сказал: до завтра, передай, мол, что буду. По-моему, это что-то срочное. Ладно. Аленка? Спит. Хозяйка попалась чудесная. Что? Да бросьте, все у нас хорошо, не волнуйтесь. А Виталий приехал? Звонил? Как он там без меня? Голодный, наверное. Скажите ему, приеду — откормлю. Аленка, скажите, очень скучает без него и ждет, что он привезет ей качели. Есть отдыхать дальше, товарищ… Ну, хорошо, хорошо, Борис Иваныч! Спасибо ребятам за приветы, передайте и им от меня привет… Ну, раз так, то до свидания. Вот.
Валя спустилась с перрона и, не торопясь, пошла по узкому шоссе через поле…
Купцов не прозевать!
"Заключение судебно-технологической экспертизы
Я, эксперт-технолог часовой промышленности Соболева А. Д., образование высшее, специальность — технолог по пластмассам, стаж работы — 19 лет, об уголовной ответственности за дачу ложного заключения предупреждена, — произвела исследование представленных на экспертизу образцов пластмассы.
…В результате применения методики, изложенной в исследовательской части настоящего заключения, экспертиза приходит к выводу о том, что образцы представляют собой прямоугольные куски листового органического стекла с парными отверстиями в форме правильных кругов, образовавшихся в результате выдавливания с использованием разогретой металлической формы (пуансона). Толщина органического стекла в сочетании с диаметром и своеобразной формой высечки свидетельствуют о том, что исследуемые предметы являются отходами после изготовления кустарным способом стекол — к мужским наручным часам модели «Столица»…
— Вот это молодец, Валюша! — сказал Приходько.
— Торопись, старик, а то все лавры расхватают, — толкнул его в бок Тихонов.
Шадрин постучал карандашом о пепельницу.
— Что же мы теперь знаем? Давайте-ка рассмотрим факты. Во-первых, коржаевские аксы, — Шадрин двинул на середину стола пепельницу. — Во-вторых, кража корпусов на заводе, — он пододвинул к пепельнице карандаш. — Дальше — недостача разных деталей у Балашова. Наконец, изготовление часовых стекол Джагой. — Рядом с карандашом на стол легли авторучка и зажигалка Шадрина. — На первый взгляд это разрозненные факты, — продолжал Шадрин. — Ничего общего между ними не видно. И все же вы разглядели, что и аксы, обнаруженные у Коржаева, и корпуса, похищенные на заводе, и запчасти, недостающие в мастерской Балашова, — все это детали часов «Столица». Как вы только что слышали, часовые стекла, которые делает Джага на даче Балашова, — тоже к «Столице».
— Короче, полный набор для детского конструктора «Сделай сам», — вставил Тихонов.
— Вот именно, — кивнул Шадрин. — Выходит, что первоначальное предположение Стаса о том, что наши подопечные готовятся собирать часы определенной марки, полностью оправдалось. И марка эта «Столица».
— Между прочим, — сказал Тихонов, — стеклышки-то по-кустарному штампуют. А почему? Очень просто — с корпусами получилось неаккуратно, там сейчас народ взбудоражен, иголки стащить не дадут, не то что стекла. Вот им, беднягам, и приходится руками поработать…
— Видимо, операция эта для них очень важна, — сказал Приходько. — Ив каком масштабе она проводится! Ведь, обратите внимание, не на десятки штук, не на сотни, — на тысячи счет идет! И не только в Москве — вон к нам, до Черного моря добрались! Я думаю, Костюк у нас не зря там наследил. Очень может быть, что старый дружок Джаги искал у Коржаева аксы, да опоздал немного.
— Значит, ясно, — сказал Шадрин. — Преступная шайка любой ценой, всеми доступными им средствами комплектует большую, судя по всему, партию товара. В то же время сбыт этого товара не производится ни с рук, ни через комиссионки. Это Тихонов установил точно. Значит, жулики намерены продать детали оптом. А поскольку ни дома, ни на даче Балашов товар дол-то держать не может, значит, развязка их операции не заставит себя ждать. Мы должны быть к этому готовы.
— Чтоб купцов не прозевать, — засмеялся При-ходько.
Вот в этот-то момент и позвонила Радина, сообщив о неожиданном и, видимо, очень спешном визите вечерней гостьи Балашову.
Оперативники притихли, прислушиваясь к разговору.
— А события-то назревают! — глядя на напряженное лицо Шадрина, шепнул Приходько Тихонову.
— Борис Иваныч, не забудь от нас Валюше привет передать, -: подсказал Тихонов.
Шадрин подмигнул — показал, что помнит. Когда положил трубку, в комнате еще мгновение висела тишина.
— Полчаса назад к Балашову приехала женщина, поговорила с ним десять минут и уехала. Прибыла она, несомненно, с каким-то поручением, потому что, провожая ее, Балашов обещал завтра где-то обязательно быть. Очень возможно, что это гонец от того самого оптового купца. По всей обстановке, это весьма похоже на истину. Ну что ж! Посмотрим, с кем завтра встретится Балашов.
ЧАСТЬ III.
Самый длинный день в году
Восемь часов утра
Изуродованная нога заболела остро, невыносимо, и это было последнее тяжкое ощущение в сумбурном путаном сне. Балашов мучительно сморщился, застонал спросонья и окончательно проснулся. В темных шторах затерялась маленькая дырочка, и сейчас ее отыскал тонкий луч солнца, повисший поперек спальни. Луч дымился крошечными пылинками, и от этого казался горячим. «Сегодня будет, наверное, жарко, — подумал Балашов и рассмеялся. — Ничего себе, каламбурчики я с утра придумываю», но от этого настроение сразу улучшилось. Он повернулся на другой бок, осторожно перекладывая руками больную ногу. Алла лежала к нему спиной, прикрыв рукой голову. Балашов легонечко провел рукой по ее спутанным черным кудрям, но Алла, не просыпаясь, оттолкнула руку, сердито пробормотала что-то со сна.
— Беда-а, — ухмыльнулся Балашов. — Мир требует свободы. Народы Африки требуют, жены требуют. А зачем она им, эта свобода? Смешно…
Он сел на постели, осторожно спустил ногу, потом оперся на здоровую, резко встал. Эх, некстати будет, если нога разболится сегодня. Сегодня ничего не должно мешать, потому что такой день бывает раз в много лет. Как великое противостояние. А может быть, и раз в жизни.
Балашов, стараясь ступать неслышно, вышел на веранду и прикрыл глаза от яркого света солнца. «Очень жарко будет сегодня», — подумал он вновь и пошел в душ. Завязывая перед зеркалом галстук, взглянул на часы — времени оставалось в обрез. «Ладно, позавтракаю в городе», — сказал он себе, и ему ужасно захотелось пойти в спальню, обнять Аллу, сказать ей, что он, может быть, не прав и не стоит ссориться: она же единственный близкий ему человек во всем мире. Потом раздумал. Пускай перебесится, нечего баловать.
Пока прогревался мотор, Балашов, прищурясь, смотрел на небо, быстро выцветавшее от зноя, неопределенно хмыкал. Затем включил первую скорость. Машина выехала из ворот, моргнув красным глазом мигалки, повернула налево и умчалась.