Равенна поглядела на него исподлобья, стиснув губы.
– Ну, говори. Иначе… – Тревельян нагнулся так, что глаза его оказались прямо перед ее лицом. Придавленная им к зеленому бархату на постели, она не могла шевельнуться. – Иначе я обращусь к магистрату.
Нижняя губа Равенны чуть дрогнула. Она попадет в тюрьму и будет наказана за кражу. Пусть. Но она не предаст своих друзей.
– Я ничего не скажу вам. Вешайте, если хотите, – обессилев от ужаса, выдохнула она.
– Повесить тебя, – усмехнулся он, словно эта мысль показалась ему забавной. И, играя на ее страхе, посмотрел на ладонь, которую держал железной хваткой. – Признавайся, дикарка. Иначе велю содрать кожу с этой руки.
Равенна заскулила, пытаясь удержать слезы. Но плакать она не будет. Не станет. С вызовом она поглядела на его тяжелую руку.
– Я не предам друзей… – слетело с ее губ.
Тревельян проследил за ее взглядом. Девочка смотрела на поблескивавшее на его мизинце золотое кольцо с кельтским узором в виде змеи. Конечно же, гадюка Тревельянов. Это было отчетливо видно. Однако Равенна не могла понять, почему оно точно соответствует ее перстеньку, полученному в день рождения от Граньи, которое болталось даже на указательном пальце и уж вовсе соскакивало с остальных.
– Они подходят друг к другу, – прошептала она, совершенно сбитая с толку возможностью подобного совпадения.
Когда взгляд графа скользнул от ее лица к их сцепленным пальцам, ужас исказил его лицо: на обеих руках были одинаковые кольца. И тут долго сдерживаемый гнев наконец прорвался.
– Убирайся отсюда, пока я не избил тебя до потери сознания и не отправил потом на виселицу за воровство, – поднявшись с постели, он ударил кулаком по одному из дубовых столбов.
– Но… но почему мое кольцо похоже на ваше? Должна быть какая-то причина… – смущенно проговорила она.
Ухватив за грубую фланель платья, резким рывком, словно тряпичную куклу он поднял ее на ноги. Взгляд, скользнувший вдоль ее тела, буквально на мгновение задержался на двух крошечных грудках, почках грядущей весны. Тревельяна охватила ярость.
– Убирайся отсюда! Ты еще ребенок! Тебе нечего делать в моей спальне. Убирайся, пока я не позвал за палачом.
Он швырнул ее к дверям. С рыданием она распахнула створки и в новом порыве ужаса бросилась вниз по винтовым каменным ступеням, ни разу не поглядев наверх.
Глава 6
– Пришлите ко мне отца Нолана. Немедленно, – приказал Тревельян ничего не понимающему лакею, явившемуся, чтобы разжечь очаги. Молодой человек бросился к выходу почти с такой же быстротой, как и Равенна за несколько минут до него.
Через час отец Нолан уже сидел в библиотеке Тревельянов, потягивая приготовленный Гривсом теплый виски.
– Она была в моей спальне, – объявил Тревельян, едва сдерживая ярость. – Какая-то детская выходка. Ей захотелось узнать, почему мы с ней носим одинаковые кольца. – Он пронзил священника ледяным взглядом. – Так почему у нас оказались одинаковые кольца?
Отец Нолан надолго припал к бокалу с виски. В глазах его была заметна нерешительность. Он как бы собирал силы, чтобы встретить гнев графа.
– В ночь, когда все мы были в коттедже, я оставил младенцу свое кольцо, которое подходит к вашему. Вы с девочкой носите часть гиммаля, средневекового обручального…
– Объясните мне, что это за кольцо, – потребовал Ниалл.
– Гиммаль дается при обручении. Это кольцо состоит из трех частей; по одной получают жених и невеста и еще кто-то третий. Ну, а при венчании все три кольца соединяются сна руке невесты.
– Кольцо это передал мне отец, моя мать не носила его.
– Лорд Тревельян, вы забываете, что родители ваши полюбили друг друга. А отец женился до того, как ему исполнилось двадцать лет. Гейс не был властен над ними.
Тревельян бросил взгляд на черную греческую вазу, стоявшую на каминной доске. Короткий удар кулака уничтожил драгоценный раритет.
– Ваш гейс сводит меня с ума. Я не хочу более слышать этого слова.
Священник молча наблюдал за ним. А потом неторопливо проговорил:
– Чего вы хотите от нас?
– Отошлите ее отсюда! Увезите из Лира. Я не хочу больше видеть эту девчонку. Пусть растет, но видеть ее я не хочу.
– Это можно устроить.
Ниалл поглядел на священника, словно не веря собственным ушам.
– Если от нее так просто отделаться, почему же нельзя было сделать этого раньше?
– Я могу устроить так, чтобы вы никогда более не видели эту девочку, но в отношении женщины, когда она ею станет, не могу поручиться.
Тревельян с ненавистью поглядел на кольцо на своем мизинце. Сняв украшение, он явно собрался швырнуть его в огонь.
– На вашем месте я не стал бы этого делать, – прошептал отец Нолан.
– Кольцо это дал мне отец. Он сказал, чтобы я носил его до самой свадьбы. Я женюсь через две недели. Оно уже не нужно мне.
– Тревельян, это всего только кольцо. Уничтожив его, вы не повредите гейсу. И вы не женитесь через две недели, потому что не любите девушку. Вы это знаете.
– Я хочу, чтобы у меня была жена, – простонал Тревельян, припав головой к каменному торцу. – Я хочу с кем-нибудь делить свою постель и этот дом. Я хочу с кем-нибудь обедать по вечерам, я хочу, чтобы кто-нибудь помогал мне тратить богатства, которыми жестокий и мстительный Бог наделил меня лишь для того, чтобы я пользовался ими без подруги. Вы – священник. Разве вы не понимаете, что такое одиночество?
– Я слишком хорошо знаком с ним, сын мой. Однако ваше одиночество не затянется навсегда – я обещаю это, как и обещаю отослать Равенну. Но и вы должны обещать мне не жениться без любви. Господь да помилует вас, горе соседствует с вами, а с нас уже хватит его.
– Только проклятьем можно считать обязанность отыскать свою истинную любовь!
– Тогда считайте себя проклятым, милорд, ибо такой долг возложен на вас.
– Но истинная любовь существует лишь в сказках. В повседневной жизни ее не найти. Я удовольствуюсь куда меньшим, однако вы заставляете меня видеть насквозь каждую женщину, с которой я могу захотеть подойти к алтарю.
– Их ждет неудача. В отличие от истинной вашей жены. Терпите, Ниалл, награда будет достойна долготерпения.
Подобрав черепок разбитой вазы, Тревельян раздавил его в руке. Две алые капли крови упали на белый мрамор.
– Только отошлите девицу. Только отошлите ее.
– Будет исполнено, – пробормотал священник.
* * *Испуг и тревога, с которыми Равенна так отважно боролась, находясь в спальне Тревельяна, вылились в слезы, когда, выскочив на поле, она побежала к дому. Влетев в коттедж, она сразу бросилась в спальню, чтобы скрыть их от бабушки, но Гранья, по мнению жителей Лира обладавшая вторым зрением, все равно заметила их. Не прошло и пяти минут с того момента, когда Равенна упала на постель, как старуха появилась в двери комнаты.
Девочка молча поглядела на нее, а потом виноватым движением утерла слезы. Гранья долго смотрела на внучку, морщины и складки на лице старухи не позволяли понять ее мыслей; скрюченные руки держали толстую полосатую кошку, которую мельник нашел у себя в амбаре.
– Я сделала ужасную вещь, – прошептала Равенна дрожащими губами.
– Ты была в замке, так?
Равенна кивнула.
Гранья вошла в комнату и нащупала небольшое каштанового дерева кресло в углу. Глаза начинали отказывать старой женщине, их уже прикрыли молочно-белые тени. Равенна, оставаясь на месте, следила за усилиями бабки, зная, что Гранья терпеть не может никакой помощи.
– Детка, это плохо, что ты ходила в замок. Тревельян – человек сердитый.
– Он… он решил, что я пришла что-то украсть. Но я этого не делала! Гранья! Клянусь, я не делала этого! – Слезы вновь хлынули из глаз Равенны. Гранья протянула к ней руки, и девочка с рыданиями упала на грудь старой женщины.
– Ну-ну, моя детка. Это скоро пройдет.
– Нет, нет… он… он может привести магистрат. Он решил, что я – воровка. Он нас обеих считает воровками, – заливалась слезами Равенна.