Мисс Сильвер успокоила ее.
— Лично мне Элиот нравится, — продолжила Ирен, — и Филида вдобавок по уши влюбилась. Представляете, они разъехались! Не знаю, что случилось, тетя Грейс не рассказывала. Они только вернулись из свадебного путешествия, и все мы восхищались, какие они счастливые, и вдруг тетя Грейс сообщила, что Элиот ушел и больше не вернется. Бедная Фил превратилась в тень. Вы не представляете, как мы удивились, когда вчера вечером он явился как ни в чем не бывало!
— О, представляю, — отозвалась мисс Сильвер.
Затем она поговорила с Филидой, которая откровенно признала, что заходила в кабинет и разговаривала с дядей, когда остальные отправились спать.
— Элиот хотел, чтобы я умолчала об этом, но, по-моему, это неправильно. То, что дядя сказал за ужином, не имело к этому никакого отношения. Элиот боялся, что полиция так не подумает. Но я хотела поговорить с дядей Джеймсом совсем о другом.
Мисс Сильвер с улыбкой взглянула на нее.
— Вполне естественно, миссис Рэй.
Филида как будто испугалась:
— Но я не объяснила…
— Несомненно, вам хотелось знать, для чего мистер Парадайн пригласил мистера Рэя и почему тот принял приглашение.
Филида покраснела еще ярче. Она не знала, что сказать. Раздумывая, что ответить, она встретила взгляд мисс Сильвер и вдруг почувствовала: нет смысла притворяться и лгать. Филида ощутила облегчение. Обычно люди не раскрывают потаенных чувств незнакомцам, но ей пришла в голову мысль о том, что мисс Сильвер вовсе не посторонняя. Она вошла, села у камина, устроилась здесь как дома — самым естественным образом.
Филида объяснила:
— Я должна была с кем-нибудь поговорить.
— И мистер Парадайн мог разрешить ваши сомнения?
— Думаю, да.
Мисс Сильвер перестала вязать, на мгновение опустив спицы на колени. Она негромко произнесла:
— Очень рада слышать. Нельзя, чтобы недоразумение продолжалось слишком долго.
— Да. Но это было не просто недоразумение.
Мисс Сильвер улыбнулась. Филиде показалось, что они с Элиотом вновь в детской. Им велят не ссориться, поцеловать друг друга и отныне стать друзьями. Она слабо улыбнулась, услышав новый вопрос:
— Вы кого-нибудь видели, когда вышли из кабинета?
Застигнутая врасплох Филида поблагодарила Бога, что может сказать «нет». Она откровенно испугалась.
Быстро последовал второй вопрос:
— Вы что-нибудь слышали, миссис Рэй?
На сей раз Филида побледнела. Она опустила глаза, явно встревоженная, и сказала дрожащим голосом:
— Нет… ничего…
Мисс Сильвер не настаивала. Она не сомневалась, что со временем выяснит, в чем дело.
Появление мужчин дало Филиде возможность спастись бегством. Она перехватила проходившего мимо Дики и усадила его подле мисс Сильвер. Филида подумала, что кузен отлично держится. Дики отлично ладил со старыми девами, которые неизменно отзывались о нем как об «очаровательном юноше». И тут неприятная мысль, словно холодная змея, медленно выползла из потаенных уголков сознания. Филиду охватила дрожь, она вдруг так побледнела, что мисс Парадайн окинула ее тревожным взглядом.
— Сядь, милая, и согрейся. Ты слишком далеко от огня.
Филида нерешительно улыбнулась в ответ, но, вместо того чтобы подойти к подносу с кофе, встала по другую сторону камина, полуобернувшись к остальным, в изящной позе — одна ножка на мраморном бордюре, рука покоится на белом холодном камне.
Элиот приблизился к жене, держа в руках чашку. Он поставил ее на каминную полку и сказал:
— Я хочу с тобой поговорить.
Со щек Филиды сбежала краска. Как будто кто-то вошел в комнату и захлопнул дверь. Это настроение Элиота она помнила и приняла как обнадеживающий знак. Все лучше, чем остаться одной, в темноте, со змеей. Не отводя взгляда от огня, Филида пробормотала:
— Не понимаю как…
Он взял чашку, допил черный кофе одним глотком и вновь поставил.
— А кто нам помешает выйти из комнаты вдвоем?
Филида чуть покраснела.
— Я не могу.
Элиот усмехнулся:
— Боишься скандала?
— Не могу. Завтра… я найду время завтра.
Он негромко и сердито произнес:
— Она весь день гоняет тебя с поручениями. Завтра будет то же самое. Родные уж постараются, чтобы мы ни на минуту не оставались одни.
Филида продолжала смотреть в огонь. Элиот был в слишком дурном настроении, чтобы почувствовать приятное тепло, проникающее в холодное страшное место, где пребывала Филида. Она молчала. Древний инстинкт подсказывал, что не будет хуже, если Элиот подождет.