В девять утра я позвонил на работу. На удивление там подняли трубку.
- Кто это, - прохрипел мой непослушный испуганный тембр.
- А кто вам нужен?
- Лариса?
- Да, Лариса.
- Не узнал тебя, быть богатой, это Симержицкий.
- Что-то у вас с голосом?
- Приболел. А что ты делаешь на работе в воскресенье?
- Какое воскресенье, Виталий Александрович, пятница. Вы явно не в себе. Температура?
- Да, температура, температура, - машинально произнес я, - Под тридцать девять. Скажи, что меня сегодня не будет. Заболел. Плохо себя чувствую.
- Хорошо. Выздоравливайте. Я передам.
Все смешалось. Значит сегодня пятница. Но как такое может быть, если вчера была суббота... И часы, эти странные. Я еще раз внимательно посмотрел на стрелки. Нет, все точно. Они упорно двигались в обратном направлении, и было уже без десяти девять. А может не уже, а еще?
На улицу я пошел не потому, что там мне нужно было что-то. Просто оставаться в квартире со странностями было даже опасно для психологического понимания происходящего. А подышать свежим воздухом, освежить после вчерашнего мозги, вовсе не мешало.
Несмотря на воскресенье, транспорта было много, если принимать, что сегодня воскресенье. А если пятница? Как сказала Лариса. Нужно продышаться. Глубокий вдох, выдох... Вдох выдох...
Каждое утро я брился, даже в выходной день, за редким исключением. Сегодня было не до сантиментов. Закутавшись в плащ, побрел к магазину. Зачем и сам не знал. Просто ходил туда постоянно и дорого была привычная. И хотелось войти в некую колею привычных действий, пониманий. По дороге встретил соседа. На всякий случай поинтересовался.
- Хороший сегодня день, пятница предвыходная.
- Пятница, как пятница, - пробурчал сосед, с опаской обходя меня стороной.
В киоске купил газеты. Пятничные. В магазине пиво. Свежее. Нужно было лечиться. Себя лечить или окружающих. Это предстояло понять.
В четверг, который, наступил на следующий день, что было уже не удивительно, позвонил на работу и сообщил:
- Взял больничный, - хотя даже к врачу не ходил.
Эти метаморфозы лучше переждать дома, может что-то наладится, придет в себя, решил я, наступит вселенское понимание происходящего, осознание преломлений. Ведь должен же наступить безумию конец. На улицу больше не выходил, окружающие странности только увеличивались.
Вдруг пошел дождь, но капли падали не на землю, как обычно, а летели от земли к облакам. Я даже просунул в окно руку, чтобы убедиться в этом сумасшествии. Проезжая часть, видимая из окна стремительно менялась, и уже казалось, что транспорт ходит не вперед, а движется назад, люди тоже стали пятиться, словно крабы, неуклюже перебирая ногами.
Я не брился второй день, и волосы росли задом наперед, как бы в обратную сторону. Я механически шел брить чистое лицо, и после каждого движения станка на щеке образовывалась щетина.
Но больше всего меня пугало, что же наступит завтра, послезавтра.
Я вдруг вспомнил, что в среду погасил кредит и вдруг поймал себя на мысли, что приятно будет, если тот взнос как бы отдадут обратно. Вот хохма.
В среду все так и случилось. Я спиной зашел в отделение банка, уселся на стул, и сотрудник вручила мне пачку моих же банкнот.
На работе, где я соизволил появиться во вторник, также все происходило наоборот. Я же, чтобы не находиться в этой полукомической фантасмагории, целый день ездил на машине и забирал ранее отгруженный товар.
Прием пищи превратился в некий кошмар, некое фарисейство. Из меня все шло, как бы это сказать - обратно, превращаясь в колбасы, котлеты, хлеб, молоко. Потом котлеты превращались в фарш и через мясорубку становились парной говядиной или охлажденной свининой. Молоко вливалось в пакеты и прочно запечатывалось.
После, уже привычно, спиной шел по гастроному, и когда мне на кассе возвращали деньги, аккуратно по полочкам раскладывал принесенный товар. Меня больше ничего не удивляло.
Странно, жизнь движется обратно, а мысли успевают делать вполне осознанные отметки среди всего этого сумбура, думал я. Но это были лишь мысли, действительность выглядела непредсказуемо ужасно. Не так, что бы я очень боялся, видно со всем этим пришло понимание наступившего апокалипсиса, который давно предсказывали, начиная от индейцев майя.
Вечерами, что, по сути было уже утром предыдущего, меня посещали не менее странные абстракции. Вот, было бы интересно, если и мысли прокрутить в обратном направлении. Я на секунду задумывался, пытаясь представить непредставляемое. Только этого мне сейчас не хватало до полной потери ориентации.
Я уже был готов увидеть, как опавшие листья, возвращаются на ветки и начинают зеленеть, как лето сменяет осень, весну - зима, как оживают родители, как не умирают люди, как заканчиваются войны, и как мы все возвращаемся в родовые ходы, а цивилизация в первобытные пещеры.