Донесение
— Садитесь, пан Паджзерек…
Паджзерек уселся.
— Что нового? — спросил директор.
Паджзерек нахмурился.
— Каминский говорит, что пан директор — идиот, — сказал он с почтением, после чего опустил глаза и умолк.
— Что еще?
— Остальное все то нее. Сковронский утверждает, что пан директор держится только крючкотворством, что будто вы собираете какие-то жалобы на руководство. Вронский обозвал пана директора болваном, садистом и свиньей.
— Так и сказал? — заинтересовался директор. — Припомните хорошенько.
Паджзерек прикрыл глаза и на минуту задумался.
— Нет, — сказал он, сообразив, — если говорить точно, то он назвал пана директора болваном, садистом и немытой свиньей.
— Почему немытой? — возмутился директор.
— Не знаю, — ответил Паджзерек, пожимая плечами. — Сам удивляюсь.
Директор забарабанил пальцами по столу.
— Дальше…
— Павлицкий считает пана глупцом, — продолжал донесение Паджзерек. — Валигурский выразился о пане директоре так… — Паджзерек заглянул в блокнот: «Дурак, каналья и мошенник».
— Говорите, пожалуйста, потише, — зашипел директор.
— Дурак, каналья и мошенник, — повторил Паджзерек шепотом.
— А может, он сказал просто «хулиган»? — с надеждой спросил директор.
— Очень вероятно, что он сказал также и «хулиган», — согласился услужливый подчиненный.
— Мне думается, — пояснил директор, — что в его высказывании вместо слова «мошенник» было только «хулиган».
— Нет, нет! В этом можете не сомневаться! Слово «мошенник» я специально несколько раз повторил про себя, чтобы не забыть. Звучала эта фраза полностью так: «Этот мошенник должен попасть за решетку».
Директор тяжело дышал.
— А Загвождзинский? — вспомнил он. — Что тот обо мне болтает?
— Ничего. Загвождзинский в отпуске.
Паджзерек открыл блокнот и начал его просматривать.
— «Старый дурень», — прочитал он, — это я уже вам говорил, это Ковальская сказала. «Хорошо, если его накроют» — это Малиновская. «Сутяга и вельможа» — это сказал Куликовский. «Карьерист» — это тот новый из планового отдела, забыл, как его фамилия. Вот, кажется, все.
Директор тяжело дышал.
— Благодарю вас, пан Паджзерек.
— Не за что, пан директор…
Паджзерек на цыпочках вышел из кабинета. В коридоре, как всегда, беседовали между собой сослуживцы. Приблизившись к ним, Паджзерек сказал с озабоченной миной:
— Наш черт опять не в настроении…
Пляж
Я очень люблю загорать. Нет ничего приятнее, чем удобно разлечься на солнце, лениво предаваясь теплу его лучей. Нынешнее лето я проводил в деревне, с утра уходил в поле и целые дни лежал на пахучем сене или дремал с утра до вечера у речки на раскаленном желтом прибрежном песке. Безоблачная погода оправдывала все надежды, и казалось, что я никогда не пресыщусь солнцем.
Однажды, прогуливаясь вдоль проселочного бездорожья, я случайно напал на уголок, который необычайно порадовал меня. Это был небольшой песчаный пляж, закрытый от ветра густым кустарником.
Особенно порадовало меня присутствие на пляже группы людей, которые, растянувшись на песке, в полном молчании подставляли солнцу и без того уже загорелые, бронзовые тела.
На мой вежливый вопрос, могу ли я воспользоваться пляжем и позагорать в милом обществе, один из них приглашающе кивнул головой, после чего я улегся неподалеку, предварительно намазавшись специальным кремом «Сомбреро».
Чтобы завязать более близкие отношения с моими новыми знакомыми, я предложил им пользоваться без всяких ограничений моим кремом для загара, однако это никого не заинтересовало. Я подчеркнул многочисленные достоинства указанного крема, его способность защищать кожу и в то же время ускорять процесс загорания, нс никто не подхватил эту тему.